— Мне хватит, — отвечал я. — Встретимся
позже.
Мы вернулись немного назад тем же путем. Пока мы шли, гром
вдруг прекратился, и это скорее тревожило, чем радовало меня. Нас снова охватил
полумрак, я весь взмок в сыром воздухе.
Привал я объявил прежде, чем мы успели добраться до того
места, откуда я один обозревал окрестности. И, взяв с собой Ганелона, я опять
направился туда.
Повсюду носились всадники на вивернах, и звери дрались
вместе с наездниками. Они теснили обороняющихся к скале. Я поискал глазами
Эрика, но ни свечения Камня, ни его самого не увидел.
— Кто же наши враги? — поинтересовался Ганелон у
меня.
— Наездники на чудовищах.
Теперь, когда небесная артиллерия приумолкла, все они
беспрепятственно приземлились. Я оглядел ряды защитников, Джерарда тоже нигде
не было видно.
— Веди войска, — велел я, поднимая карабин. —
Прикажи, чтобы убивали и чудовищ, и людей.
Ганелон отошел, а я прицелился в опускавшегося виверна и
выстрелил. Чудище забило крыльями, врезалось в склон и запрыгало по нему. Я
прицелился и выстрелил еще.
Тварь загорелась сразу же, как только свалилась наземь.
Скоро передо мной горело три костра. Я перебрался на другое место, убедился в
своей безопасности и выстрелил снова.
Я подбил еще одного, и тут враг стал поворачивать в мою
сторону, причем довольно быстро.
Я сумел остановить их и как раз перезаряжал карабин, когда появился
первый отряд стрелков. Мы усилили огонь и перешли в наступление сразу же, как
только начали подходить остальные.
Все закончилось минут за десять. За первые пять минут
виверны успели понять, что шансов у них нет никаких, и стали отступать к
обрыву, крича и вновь пытаясь взлететь. Мы били чудищ на бегу, повсюду вокруг
горело мясо и тлели кости.
Влажная скала вздымалась по левую руку, ее вершина терялась
в облаках, и казалось, что она уходит в какую-то бесконечность. Ветер отгонял
дым и туман. Скалы вокруг были замараны пятнами черной крови. Мы стреляли,
продвигаясь вперед. Воины Амбера быстро поняли, что мы идем им на помощь, и
двинулись нам навстречу от подножия утеса. Вел их мой брат Каин. На миг взгляды
наши встретились, а потом он рванулся в бой.
Разрозненные группы воинов Амбера объединились, едва
атакующие отступили, и сразу же набросились на дальний от нас фланг уже
умудренных горьким опытом зверолюдей и их вивернов, перекрыв нам сектор
обстрела. Но предупредить их возможности не было. Мы сходились с врагом, и наши
выстрелы были метки.
Небольшая кучка людей оставалась у подножия утеса. Я словно
чувствовал, что они охраняют Эрика и он скорее всего ранен — ведь гроза
прекратилась внезапно, — и стал пробиваться к ним.
Стрельба уже начинала ослабевать, когда я оказался рядом и
едва ли мог заподозрить что-нибудь опасное для себя.
Вдруг что-то громадное, нагоняя, ринулось на меня сзади. Я
упал на землю и покатился, машинально взяв на прицел. Но спусковой крючок так и
не нажал. Мимо меня верхом на лошади мелькнула Дара. Она обернулась и
расхохоталась, пока я прошипел ей вслед:
— Назад! Чертовка! Тебя же убьют!
— Встретимся в Амбере! — крикнула она, припустив
по тропке, выбитой в серой скале.
Я был разъярен. Но сделать ничего не мог. Оскалившись, я
поднялся и отправился дальше…
Я шел к ним и несколько раз слышал свое имя. На меня
оглядывались, расступались, пропуская. Многих я узнал, но виду не показал.
Думаю, мы с Джерардом увидели друг друга одновременно. Он
склонился над раненым, что лежал прямо на земле. Это был Эрик.
Подходя, я кивнул Джерарду и глянул свысока на Эрика.
Чувства мои пришли в смятение. Из ран в его груди била ярко-красная кровь.
Камень Правосудия на цепочке вокруг шеи лежал тут же, забрызганный
кровью, — жутко и вяло пульсировал, словно вырванное сердце. Глаза Эрика
были закрыты, голова покоилась на скатке плаща. Он едва дышал.
Я встал на колени, не в силах оторвать глаз от пепельного
лица. Эрик умирал, и я постарался хотя бы немного поунять свою ненависть,
отодвинуть ее подальше, чтобы в последний раз попробовать понять этого
человека, которому совсем немного оставалось быть моим братом. И я осознал, что
могу даже чувствовать к нему что-то похожее на симпатию, ведь он терял все — и
жизнь тоже… А потом мне подумалось: и я сам мог лежать на этом месте, сложись
иначе судьба пять лет назад. Я попробовал придумать что-то в его честь,
получилось вроде эпитафии: «Он пал в бою за Амбер». Впрочем, лучше, чем ничего,
и слова эти почему то засели в моей голове.
Веки Эрика задрожали, поднялись. Глаза встретились с моими,
на лице не отразилось ничего. Я даже подумал было, что он не видит меня.
Но он назвал мое имя, затем промолвил:
— Не сомневался, что это ты. — Потом перевел
дыхание и продолжил: — Признай, они все-таки помогли тебе. — Я не отвечал,
он все понимал и сам. — Когда-нибудь настанет твой черед, тогда и
сквитаемся. — Эрик усмехнулся, но оказалось, что лучше бы ему этого не
делать — он задохнулся в спазмах влажного кашля и, когда ему стало полегче,
свирепо глянул на меня. — Твое проклятие… Я чувствовал его все время. Тебе
даже не пришлось умереть, чтобы оно сбылось. — Немного погодя, словно
прочитав мои мысли, он едва заметно улыбнулся и добавил: — Нет, мое
предсмертное проклятие предназначено не тебе. Я приберег его для врагов Амбера.
Для тех.
Он показал глазами и шепотом произнес его…
Я дрогнул от этих слов.
Взгляд его снова обратился к моему лицу. Эрик внимательно
вгляделся в меня. А потом тронул цепь на своей шее.
— Камень… — сказал он. — Отнесешь его в центр
Образа. Поднимешь вверх, поднесешь поближе к глазам. И вглядись внимательнее,
будто тебе нужно попасть внутрь камня. Представь себя внутри. Ты туда не
попадешь… но получишь… опыт… узнаешь, как использовать…
— Но как?.. — начал было я и осекся.
Он сказал мне уже, как овладеть камнем. Зачем же еще тратить
его последние минуты, чтобы узнать, каким образом он догадался об этом.
Но Эрик понял и сумел выдавить:
— Записки Дворкина… под камином… моей… — Тут
кашель вновь сотряс его тело. Кровь хлынула из носа и горла. Сделав глубокий
вдох, он сел с выкатившимися глазами. — Веди себя не хуже, чем я,
ублюдок! — выдавил Эрик, упал на мои руки и испустил последний кровавый
вздох.
