Мы поднимались вверх, небо темнело, непрестанно громыхало
вдали. На западе жарко полыхали молнии, ветер усилился. Над головой повисли
груды облаков. На фоне их то и дело прорисовывались темные крылатые силуэты.
Чуть позже мы наткнулись на другую мантикору, но расправились с ней уже без
потерь. Примерно через час на нас набросилась стая птиц с острыми, как бритвы,
клювами. Мы их отогнали, конечно, но эта стычка меня встревожила.
Мы лезли в гору, ожидая, что вот-вот над нами разразится
гроза. Ветер крепчал.
Вокруг потемнело, как поздним вечером, хотя солнце, я знал,
еще не садилось. Воздух стал туманным, плыл навстречу какой-то дымкой, словно
мы приближались к облакам. Пахнуло сыростью. Скалы под ногами стали скользкими.
Так и хотелось объявить привал, но мы были еще далеко от Колвира, а я старался
избежать сложностей с рационами — все было рассчитано под завязку.
Мы осилили еще мили четыре, поднявшись теперь уже на
несколько тысяч футов, когда нам пришлось остановиться. Вокруг царила кромешная
тьма, которую нарушали только частые вспышки молний. На голом каменистом склоне
мы разбили круговой лагерь, расставив по всей окружности стражу. Гром словно
отбивал неведомый марш. Заметно похолодало. Я был вынужден даже разрешить
костры, но ничего из горючего вокруг не оказалось. Пришлось переждать холодную
и темную ночь.
Через несколько часов на нас внезапно и бесшумно набросились
мантикоры. Погибло семеро наших, мы перебили шестнадцать тварей, не знаю,
сколько еще их удрало. Перевязывая раны, я вовсю костерил Эрика и гадал, из
какой Тени вывел он эту гадость.
Когда наступил рассвет, мы уже продвинулись к Колвиру миль
на пять, а потом свернули к западу. Идти можно было тремя маршрутами, но этот
путь я всегда считал наиболее удобным для нападения. Несколько раз нас вновь
атаковали птицы, большим числом и с удвоенной яростью. Впрочем, чтобы отогнать
всю стаю, оказалось достаточно подстрелить нескольких.
Наконец мы обошли вокруг основания громадной скалы, дорога
вела все вверх и вверх через облака и туман. И тут перед нами внезапно открылся
вид на склон и дюжину миль через простиравшуюся справа внизу долину Гарнатха.
Я объявил привал, а сам пошел оглядеться. Когда я в
последний раз видел эту некогда чудную долину, она показалась мне искореженной.
Теперь все стало еще хуже. Черная дорога бежала по ней к основанию самого
Колвира и там оканчивалась. В долине шла лютая битва. Конные полки
схватывались, бились, разъезжались. Шеренги пехотинцев сближались, шли в штыки,
отступали. В гуще боя гремел гром и разили молнии. Птицы черным пеплом реяли
над костром сражения.
Холодным влажным одеялом охватил нас воздух долины.
Громовые раскаты гулким эхом перекатывались между гор. Я
озадаченно взирал на ход схватки.
Расстояние было слишком велико, и борющихся сторон я не
различал. Сперва мне показалось было, что кто-то из наших рискнул напасть,
опередив меня. Может быть, это Блейз уцелел и вернулся с новой армией?
Впрочем, нет. Нападающие валили с запада по черной дороге. Я
увидел теперь, что эту армию сопровождали птицы. Крупными прыжками по дороге
передвигались не люди и не звери. Может быть, мантикоры.
Они приближались, и молнии разили их, жгли, разбрасывали,
укладывали на месте. Когда я обратил внимание, что рядом с обороняющимися
молнии не ударяют, то вспомнил, что Эрик в какой-то мере сумел освоить
устройство, известное как Камень Правосудия, — с его помощью папаша
управлял погодой вокруг Амберa. Уже пять лет назад Эрик с явным успехом
воспользовался им против нас.
Значит, армия Теней, о которой я слышал, оказалась еще
сильнее, чем мне представлялось. У подножия Колвира я рассчитывал встретить
заградительные отряды, но не яростную битву. Я глянул на черную полосу — она
буквально кишела нападавшими.
Ганелон подошел, встал рядом и долго молчал.
Я не хотел, чтобы он задавал мне вопросы — говорить просто
не было сил, разве только ответить.
— И что же дальше, Корвин?
— Надо поторопиться, — сказал я, — чтобы к
вечеру оказаться в Амбере.
И мы снова пошли вперед. Двигаться было легче, чем стоять, и
это помогало. Гроза без дождя продолжалась, гром и молнии становились все
громче и ярче. Вокруг царил полумрак.
А когда поближе к полудню мы оказались в безопасном месте,
милях в пяти к северу от окрестностей Амбера, я вновь остановил свое войско —
отдохнуть и в последний раз перекусить. Что-либо расслышать можно было, только
если тебе орали прямо в ухо, поэтому держать речь я не стал. Просто велел
передать друг другу, что цель близка и следует быть наготове.
Прихватив с собой свою порцию еды, я отправился оглядеться,
пока другие отдыхали. В миле впереди оказался пологий подъем, я поднялся на
вершину и замер. На склоне прямо передо мной тоже шла отчаянная битва.
Я спрятался и стал наблюдать. Отряд из Амбера схватился с
превосходящим его числом войском, которое либо только что прошло перед нами по
этому склону, либо появилось другим путем. Должно быть, правильным было
последнее — все-таки мы ничего не заметили. Стало понятным наше везение —
почему мы пробились к Колвиру, так почти никого и не встретив.
Я подкрался поближе. Атакующие могли попасть сюда по одной
из двух других дорог, но я понял, что не в дорогах дело. Атакующие все
прибывали, и видеть это было довольно жутко — они прилетали по воздуху.
Тучами черных листьев летели они с запада. Издали было
видно, что подкрепления прибывали не на воинственных птицах, а на крылатых
двуногих тварях, чем-то напоминающих дракона. На такого зверя больше всего
похож геральдический виверн — крылатый дракон с двумя лапами вместо четырех. До
сих пор я встречался с вивернами лишь в виде архитектурных украшений, но, с
другой стороны, встречи с ними вживую никогда не искал.
Среди оборонявшихся было множество лучников, пожинавших
обильную жатву, — летучие твари, сраженные стрелами, градом падали вниз.
То и дело в воздухе адским пламенем полыхали молнии, и темными угольками
воздушная кавалькада осыпалась на землю. Но враги все прибывали, уцелевшие
приземлялись, и всадник и только что несшая его тварь устремлялись в атаку на
осажденных. Я поискал взглядом и нашел наконец пульсирующее свечение, которое
испускал Камень Правосудия. Оно исходило из самой крупной группы оборонявшихся,
прижатой к подножию высокого утеса.
Я приглядывался и размышлял, уделив все внимание обладателю
Камня. Сомневаться не приходилось. Это был Эрик.
