— Ни в чем. Я и в самом деле не помню ее. А скажи,
почему ты удрал так внезапно? Ты ведь должен признать, что вел себя именно как
виновный.
— Это правда, — ответил я, — я и был виновен,
только не в убийстве. Я искал кое-что в Авалоне, нашел все, что нужно, и решил
убраться восвояси. Ты видел мой фургон, он был загружен. И я удрал до
возвращения Бенедикта, чтобы не отвечать на те вопросы, которые он стал бы мне
задавать. Клянусь пеклом! Если бы я просто смывался, то не тянулся бы на
грохочущем фургоне! Я бы мчался верхом, налегке и галопом.
— А что было в фургоне?
— Нет, — ответил я. — Я не хотел рассказывать
Бенедикту и не хочу говорить тебе. О, он может все выяснить и сам, если ему
надо. Впрочем, это все для него неважно. Ему довольно знать, что я разыскивал в
Авалоне нечто и нашел. Там это не слишком ценится, но в другом месте все иначе.
Так понятно?
— Вполне, — кивнул Джерард. — Это имеет смысл.
— А теперь ответь и на мой вопрос: как ты полагаешь,
убивал я его слуг?
— Нет, — произнес он, — теперь я тебе верю.
— А Бенедикт? Что он теперь думает?
— Нападать на тебя, не поговорив, он не будет. Он
засомневался, я это понял.
— Хорошо, уже что-то. Спасибо, Джерард. Мне пора.
— Подожди, Корвин! Подожди!
— В чем дело?
— Как ты прошел сквозь черную дорогу? Ты разрушил ее
там, где переезжал. Как тебе это удалось?
— Образ, — сказал я. — Если у тебя будут
неприятности с этой дрянью, вспомни Образ. Знаешь, иногда приходится вызывать
его в памяти, если Тени вокруг начинают разбегаться и все словно сходит с ума.
— Да, я пробовал, но ничего не получилось. Только нажил
головную боль. Эта штука не из Теней.
— И да и нет, — отвечал я. — Я знаю, что она
такое. А ты просто был недостаточно тверд. Я бил Образом, пока голова моя не
стала рваться на части, я полуослеп от боли и вот-вот готов был потерять
сознание. Но все вышло наоборот — стала разрываться дорога. Ощущение не из
приятных, но все сработало.
— Я запомню, — сказал Джерард. — Ты не хочешь
переговорить с Бенедиктом прямо сейчас?
— Нет, — ответил я, — сейчас он все еще
переживает. Пусть понемногу остынет и поразмыслит над фактами. Все, что знаю я,
знает теперь и он, так что лучше пусть сам все выяснит. Не хочу нового
поединка.
Да, на этот раз я замолкну надолго. И буду сопротивляться
всем попыткам связаться со мной.
— Но Амбер, Корвин! Что станет с Амбером?
Я опустил глаза.
— Не становись на моем пути, Джерард, когда я вернусь.
Поверь, это будут уже не игрушки.
— Корвин… Подожди. Хотелось бы, чтобы ты изменил свое
решение. Не нападай сейчас на Амбер. Королевство сейчас слабее, чем когда-либо.
— Мне очень жаль, Джерард. Только будь уверен, за
последние пять лет я передумал на эту тему больше, чем вы, мои братцы, вместе
взятые.
— Мне тоже очень жаль.
— Полагаю, теперь нам лучше расстаться.
— До свидания, Корвин.
— До свидания, Джерард.
Я подождал несколько часов, пока солнце не исчезло за
холмом, но не село и дом погрузился в преждевременный сумрак. Раздавив
последний окурок, я поднял пиджак, отряхнул и набросил на плечи. В доме
признаков жизни заметно не было, за грязными и разбитыми стеклами никто ни разу
не шевельнулся. Я медленно спускался по склону.
Дом Флоры в Вестчестере был продан несколько лет назад, и
это меня не удивило. Оказавшись в городе, я проверил это просто из любопытства.
Однажды даже проехал мимо. Исчезла причина, приковывавшая Флору к этой тени.
Надзор завершился, последний раз я видел ее в Амбере, вознагражденной за долгую
работу. То, что она так долго была рядом со мной, а я не знал о ней, даже не
ощущал ее присутствия, несколько раздражало меня.
Я подумал было связаться с Рэндомом, однако потом решил, что
не стоит. Он мог помочь мне лишь рассказом о последних событиях в Амбере. Это,
конечно, неплохо, но не так важно. Я был достаточно уверен, что Рэндому можно
доверять. В конце концов, в прошлом он уже оказывал мне кое-какую помощь —
конечно, отнюдь не из альтруизма, и все же он сделал для меня больше, чем
следовало ожидать. Но это произошло пять лет назад. Он снова был вхож в Амбер,
и к тому же женат. И может захотеть обеспечить свое положение. Я просто не
знал, как поступить; наконец, сопоставив возможные плюсы и минусы, решил, что
лучше подождать и переговорить с ним лично, когда я вновь окажусь в Городе.
Я сдержал свое слово и не ответил ни на одну попытку
связаться со мной. В первые две недели моего пребывания в этой Тени, на земле
моей ссылки, они случались почти ежедневно. Но с тех пор прошло несколько
недель, и теперь меня больше не пытались тревожить. Зачем позволять кому-либо
нанести удар по колесикам своего сознания? Нет уж, родные мои.
Я подобрался к дому сзади, скользнул к окну, провел по нему
рукавом. За домом я наблюдал три дня — внутри не должно было быть никого. И все
же…
Я заглянул.
Там, конечно, был бардак. Многое, понятно, отсутствовало, но
кое-что еще оставалось на местах. Я двинулся вправо и толкнул дверь. Заперта. Я
усмехнулся.
Обойдя дом, я подошел к патио, где находилась ниша: девять
кирпичей вбок, четыре вверх. Ключ был на своем месте. На обратном пути я потер
его о пиджак. А потом отпер дверь и вошел.
Повсюду пыль, кое-где, правда, ее слой был потревожен. В
камине валялись банки из-под кофе, обертки от сандвичей и окаменелые остатки
гамбургера. За мое отсутствие дождь проложил себе надежный путь по трубе. Я
подошел к очагу и задвинул вьюшку.
Передняя дверь была взломана у замка. Я дернул — она, должно
быть, оказалась заколоченной гвоздями.
На стене прихожей была нацарапана непристойность. Я зашел в
кухню. Здесь был полный кавардак. Все, что уцелело при грабеже, валялось на
полу. Плита и холодильник исчезли, на полу остались лишь царапины от того, как
их волокли.
Я повернул назад, в свою мастерскую. Тоже ограблена.
Полностью. Проследовав далее, я с удивлением обнаружил в спальне собственную
незастеленную кровать и два довольно дорогих кресла.
Студия оказалась в более благовидном состоянии. Большой стол
был завален хламом и мусором, но так было всегда. Раскурив сигарету, я подошел
к нему и уселся рядом. Думается, он остался на месте лишь из-за своих
габаритов. Все книги оказались на полках. Их крадут только друзья. А там…
