Я должен был немедленно понять, кто это, а Бенедикт,
естественно, не собирался мне помогать, ничего не зная о моих нынешних
намерениях. Его связь с Амбером могла быть опасна для меня или полезна — все
зависело от того, куда тянулась связующая нить. Она была и мечом, и щитом
Бенедикта, и я почувствовал себя уязвленным оттого, что он так быстро прибег к
этому оружию. Я предпочел считать, что чрезмерную осторожность вызвала свежая
рана — ведь сам я не подал ему ни малейшего повода для беспокойства. А потому
мне следовало проявить особую осторожность — печально было сознавать это,
встретив брата через столько лет.
— Интересно, — сказал я, задумчиво поглаживая
кубок. — Похоже, что все несколько поторопились.
— Не все, — ответил Бенедикт.
Я слегка покраснел и сказал:
— Извини.
Он отрывисто кивнул:
— Будь добр, продолжай свой рассказ.
— Далее цепь предположений, — сказал я, —
приводит меня к выводу: когда Эрик решил, что трон пустует уже достаточно
долгое время и наступила пора действовать, ему показалось, будто амнезии для
меня мало и все мои возможные претензии следует вырвать с корнем. Тут-то он и
устроил мне на теневой Земле ту аварию, что должна была покончить со мной. Но
вышло все наоборот.
— Почему ты так думаешь? Быть может, это только твои
подозрения?
— Флора почти признала это, когда у меня появилась
возможность повыспросить ее, с учетом ее собственного участия во всем, конечно.
— Очень интересно. Продолжай.
— Простой удар по черепу сделал то, чего не сумел
сделать и сам Зигмунд Фрейд, — сказал я. — Память стала возвращаться
сперва понемногу, а потом все быстрее, в особенности после встречи с Флорой,
которая помогала мне многое припомнить. Я сумел обмануть ее: сестрица решила,
что память ко мне возвратилась полностью, и говорила обо всем: о людях и вещах.
А потом появился Рэндом, от чего-то спасавшийся.
— Спасавшийся? От чего? И почему?
— От каких-то странных тварей из Теней. А почему — я
так и не узнал…
— Интересно, — промолвил Бенедикт, и я вынужден
был согласиться.
Я часто думал еще в своей камере — почему вдруг на сцене
оказался преследуемый фуриями Рэндом? С того момента, как мы встретились, и
пока не расстались, нас обступала опасность. Я был поглощен своими делами, а он
молчал о причинах своего внезапного появления. Все эти мысли пришли мне в
голову, конечно, сразу, но я не был тогда уверен, что за его появлением что-то
кроется, и потому пустил все на самотек. Последующие события заслонили тайну,
но я не забыл — и тогда в камере, и сейчас в компании Бенедикта. Интересно?
Безусловно. И небезопасно.
— Я попытался использовать Рэндома, — продолжал
я. — Он решил, что я добиваюсь трона, а я всего лишь пытался вспомнить
себя. Он согласился доставить меня в Амбер и выполнил свое обещание.
Почти… — поправился я. — Мы попали в Ребму. Там-то я и признался ему
в моем истинном состоянии, и он предложил мне пройти Образ, чтобы полностью
восстановить память. Возможность была под рукой, я воспользовался ею и таким
образом перенесся в Амбер.
Бенедикт улыбнулся:
— Должно быть, ты несколько огорчил Рэндома.
— Ну, петь от счастья ему было не с чего, —
ответил я. — По приговору Мойры он вынужден был жениться — она выбрала для
него слепую девушку по имени Виала — и не покидать жену раньше чем через год.
Рэндом остался там, а потом я узнал, что он исполнил все требования. Дейдра
тоже была там — она бежала из Амбера, и мы встретили ее по дороге в Ребму и
попали туда втроем. Там она и осталась.
Я допил вино, и Бенедикт кивком указал мне на бутыль. Там
почти ничего не осталось, и ему пришлось достать из сундука непочатую, после
чего мы налили по новой. Я глотнул. Вино было явно получше, чем в первой
бутыли. Видно, из его личных запасов.
— Во дворце, — продолжал я, — мне пришлось
отправиться в библиотеку, где я отыскал колоду Таро. Но прежде чем я успел
что-либо сделать, явился Эрик, и мы бились с ним прямо в библиотеке. Я сумел
ранить его и, наверное, смог бы прикончить, но тут к нему подоспела помощь, а я
был вынужден бежать. Я успел связаться с Блейзом, и тот укрыл меня в Тени. Остальное
ты, должно быть, знаешь из собственных источников. Мы с Блейзом объединились,
попытались атаковать Амбер и проиграли. Блейз упал с Колвира. Я бросил ему свою
колоду, он успел поймать ее на лету. Насколько мне известно, тела его не нашли.
Лететь к подножию долго, хотя прилив тогда был высоким. Не знаю, жив он или
нет.
— И я тоже, — отозвался Бенедикт.
— Меня заключили в тюрьму, а Эрик короновался. Меня
заставили участвовать в коронации, что позволило мне внести толику неразберихи
в церемониал. Я сумел примерить корону себе на голову, прежде чем этот ублюдок
— в генеалогическом смысле — вырвал ее у меня и возложил на собственную голову.
А потом он велел ослепить меня и заточить в темницу.
Наклонившись вперед, Бенедикт внимательно изучал мое лицо.
— Да, — сказал он, — эту часть я слышал. Как
они это сделали?
— Раскаленным железом. — Я непроизвольно вздрогнул
и подавил желание прикрыть глаза руками. — К счастью, я скоро потерял
сознание.
— Произошел ли контакт с глазными яблоками?
— Да. По-моему, так.
— Сколько же времени потребовалось на регенерацию?
— Я смог видеть примерно через четыре года, —
ответил я. — А полностью восстановилось зрение буквально на днях. Значит,
на все про все около пяти лет.
Бенедикт откинулся назад, вздохнул и слабо улыбнулся.
— Хорошо, — сказал он. — Теперь у меня есть
некоторая надежда. Другие наши родственники теряли некоторые детали анатомии и
отращивали их заново, но мне прежде не доводилось терять ничего существенного.
— Что говорить, — ответил я, — полный реестр
впечатляет. Иногда я освежаю его в памяти. Коллекция укусов и обрубков, большая
часть ее утрачена, но в общем и целом, плюс мой личный опыт, это пальцы на
руках и ногах, мочки ушей и прочее. Я бы сказал, рука у тебя восстановится. Не
сразу, конечно. Так что хорошо, что ты одинаково владеешь обеими руками, —
добавил я.
Улыбка то появлялась на его лице, то исчезала. Он приложился
к чаше. Нет, он не собирался рассказывать мне о своих делах.
