Когда солнце скользнуло за скалы, а день ушел в небытие, мы
заночевали в лесу у озера. Я отправился искупаться, Ганелон же занялся нашим
снаряжением. Прохладная вода не отпускала. И я плескался в ней, не думая о
времени.
Из воды мне послышалось, что в лесу кто-то крикнул, но я не
был уверен в этом. Лес и так был достаточно необычен, и что творилось в нем,
меня не слишком интересовало. Все же я быстро оделся и поспешил назад в лагерь.
Подойдя поближе, я вновь услышал визг и мольбы и понял, что
беседа уже в полном разгаре.
Я вышел на выбранную нами поляну. Вокруг было разбросано
снаряжение и приготовленный для костра хворост.
Ганелон сидел на корточках под дубом. С одной из ветвей
свисал человек.
Молодой и светловолосый — сказать что-нибудь поточнее было
трудно. Сложно составить впечатление о человеке, когда он подвешен вниз головой
на дереве в полутора метрах от земли.
Руки его были связаны за спиной, а подвесили парня за
лодыжку правой ноги.
Он говорил, кратко и торопливо отвечая на вопросы Ганелона.
Его лицо было забрызгано слюной и покрыто каплями пота. Он не висел мешком, а
раскачивался взад и вперед. На щеке его была ссадина, спереди на рубашке
краснели свежие пятна крови.
Я остановился, решив не вмешиваться и понаблюдать. Без
причины Ганелон не стал бы трудиться, симпатией к этому типу с первого взгляда
я тоже не проникся. И что бы там ни заставило Ганелона прибегнуть к подобному
способу беседы, но результаты допроса были интересны и мне. Кстати, так я мог
узнать кое-что о Ганелоне, моем нынешнем союзнике. А несколько минут вверх
ногами едва ли серьезно повредят молодцу.
Когда амплитуда раскачиваний понемногу уменьшилась, Ганелон
ткнул пленника острием меча в грудину и качнул посильнее. Кожа при этом
лопнула, на рубахе появилось новое красное пятно. Тут мальчишка вскрикнул — по
сложению стало понятно, что это юнец. Ганелон выставил меч вперед, чтобы тело с
обратным размахом непременно наткнулось на меч, но в последний момент отдернул
его, а мальчишка извивался и кричал:
— Ну пожалуйста!
— Дальше! — приказал Ганелон. — Выкладывай
все до конца!
— Клянусь, это все! — вскричал тот. — Больше
я ничего не знаю.
— Почему?
— Они пронеслись мимо меня! Я ничего не видел!
— А почему ты не отправился следом?
— Они были на конях, я — нет.
— А почему ты не последовал за ними пешком?
— Я был оглушен.
— Оглушен? Да ты струсил! Дезертировал!
— Нет!
Ганелон снова выставил клинок вперед и вовремя убрал его
обратно.
— Нет! — закричал юнец.
Ганелон опять повторил свое движение.
— Да! — взвизгнул мальчишка. — Я испугался!
— И ты убежал?
— Да! Убежал! И с тех пор все бегу!
— И ты не знаешь ничего о том, как потом обернулись
дела?
— Нет!
— Ты лжешь!
Он вновь шевельнул клинком.
— Нет! — крикнул мальчик. — Пожалуйста…
Я шагнул вперед и сказал:
— Ганелон!
Он глянул на меня, ухмыльнулся и убрал клинок. Юнец
лихорадочным взглядом впился в мое лицо.
— Ну и что тут у нас? — спросил я.
— Ха! — ответил Ганелон, шлепнув юнца с размаху по
мягкому месту так, что тот вскрикнул. — Вор, дезертир… и интересная
история.
— Тогда спусти его, и я тоже послушаю.
Ганелон небрежно, одним взмахом, перерубил веревку. Мальчик
упал на землю и зарыдал.
— Я поймал его, когда парень копался в наших припасах,
и решил порасспросить об окрестностях, — сказал Ганелон. — Наш гость
из Авалона, вот буквально только что.
— Что ты имеешь в виду?
— Он был пехотинцем в битве, которая произошла там две
ночи назад. Во время боя струсил и дезертировал.
Юнец стал было бормотать возражения, но Ганелон пнул его.
— Тихо! — прикрикнул он. — Я просто пересказываю
то, что узнал от тебя.
Мальчишка раскачивался, как краб, и глядел на меня большими
умоляющими глазами.
— В битве? — переспросил я. — Кто же и с кем
бился?
Ганелон мрачно усмехнулся.
— Довольно знакомая картина. Войска Авалона принимали
участие в самой крупной и, возможно, последней битве с не вполне обычными
существами…
— Ого?!
Я внимательно посмотрел на мальчика, и тот потупился, но я
успел перед этим заметить в его глазах страх.
— …Женщины, — говорил Ганелон, — бледные
фурии из какого-то ада, красивые и холодные. В броне и с оружием. Длинные
светящиеся волосы, ледяные глаза. На белых огнедышащих конях, что питаются
человечиной. По ночам они выходят из лабиринта пещер, что открылся в горах
после землетрясения несколько лет назад, совершают набеги на селения, похищают
юношей, а всех остальных убивают. Некоторые из похищенных, словно бездушные
куклы, после следуют за авангардом. Это похоже на людей из знакомого нам Круга.
— Но многие из них остались живы, когда их
освободили, — сказал я. — И они оказались не бездушными, а только все
позабыли, как я когда-то. Странно, — продолжал я, — почему они не
завалили входы в пещеры днем, ведь наездницы выходят из них по ночам…
— Дезертир говорит, что так пытались делать, —
сказал Ганелон, — да только помогало ненадолго. Потом они вырывались
снова, сильнее прежнего.
Лицо мальчика посерело, но он утвердительно кивнул в ответ
на мой вопросительный взгляд.
— Их генерал — парень зовет его Хранителем — отражал их
набеги уже много раз, — продолжал Ганелон. — Даже провел часть ночи с
их предводительницей, бледнокожей сукой по имени Линтра. Уж не знаю,
развлекался он с ней или вел переговоры. Но ничего хорошего из этого не вышло.
Налеты продолжались пуще прежнего. Хранитель наконец решился на массированную
атаку всеми силами, чтобы полностью уничтожить врага. Из этой-то битвы парень и
бежал. — Ганелон указал мечом на юнца. — Вот почему конец истории нам
неизвестен.
— Все это действительно так? — спросил я.
