– Хреновый из тебя лекарь, – хмыкнул
Мигель. – Дай сюда… зато дерешься ты здорово. – Он стал обрабатывать
рану, поглядывая в зеркало, я бестолково топталась рядом.
– Эти люди, там, в больнице, милицейские?
– Визитками мы не обменялись.
– Когда ты сбежал из ресторана, – через минуту
заговорила я, – за нами увязались какие-то типы, а потом пришли ко мне на
работу.
– Чего они хотели?
– Узнать, где ты.
– Узнали?
– Не хочешь отвечать, не надо, – обиделась я.
Взяла марлевую повязку и начала его бинтовать.
– Стягивай крепче, не бойся.
– Чего мне бояться, ребра-то твои… тебе к врачу
надо, – вздохнула я.
– Надо. Как раз сейчас мои друзья шерстят всех
возможных врачей и двух ветеринаров.
– А если будет заражение?
– Умру в расцвете лет… Не будет. На мне все заживает
как на собаке.
Тут взгляд мой переместился с его груди на спину, и я
решила, что говорит он такое неспроста. Жуткого вида шрам под левой лопаткой –
раз, еще один сбоку, ближе к талии – два, и на плече – три. Пока я разглядывала
все это, разинув рот, Мигель подмигнул и сказал:
– Шрамы украшают мужчину, вот сегодня опять украсился.
Ты руками-то шевели, сестра милосердия. – Высунув язык от усердия, я его
забинтовала, а он полез в аптечку и вздохнул: – Ничего особо ценного нет.
– Ты наркоту ищешь?
– А есть?
– Дурак.
– Добрая девочка. Анальгин давай, хоть от него толку на
грош. Ты мне сегодня дважды по ребрам звезданула, а они и без того переломаны.
– А что бы ты делал на моем месте? – усмехнулась
я.
– То же самое, – кивнул он. – Идем. Есть
что-нибудь пожрать в этом доме?
– Найдется, – ответила я. Он сделал шаг, а я
заехала ему кулаком в живот и пошла дальше, буркнув: – Это тебе за ножичек.
Мигель сложился пополам, но, выпрямившись, не кинулся на
меня с кулаками, а засмеялся.
– Влюбиться, что ли…
– Не спеши.
Я занавесила шторы в столовой, включила свет и стала кормить
Мигеля ужином. Несмотря на увечье, ел он с аппетитом, из чего я заключила, что
он далек от мысли скончаться в ближайшее время. В этот момент зазвонил телефон,
я прошла в холл, предупредив:
– Не дергайся. – Впрочем, о его любви к холодному
оружию я, конечно, помнила. И, взяв трубку, развернулась лицом к Мигелю, чтобы
избавить его от ненужных мыслей. Звонил папа.
– Не разбудил? – спросил он.
– Нет. Я недавно вернулась. У тебя все в порядке?
– Да. Ты одна?
– У Соньки свидание.
– Поставь дом на охрану. Ребята, конечно, наблюдают за
домом, но все равно…
«Много толку от твоих ребят», – с грустью подумала я и,
пожелав папе спокойной ночи, вернулась к столу.
– Отец? – спросил Мигель.
– Ты же слышал. Поставлю дом на охрану. Если твои
друзья умнее, чем ты думаешь, узнаем об этом прежде, чем они свернут тебе шею.
Через пять минут я, налив себе чаю, устроилась за столом.
Мигель спросил, есть ли в доме коньяк, выпил рюмку и стал весело на меня
поглядывать. Несмотря на его недавние заверения, это меня беспокоило. Я
взглянула на часы и сказала:
– Не возражаешь, если я пойду спать?
– Пожалуй, мне тоже пора.
– Можешь лечь в моей спальне, я устроюсь в папиной.
– Извини, но тебе придется ночевать в гардеробной. Мне
надо выспаться, и сторожить тебя всю ночь я не в состоянии.
Я посмотрела на него и презрительно фыркнула:
– Знаешь, почему ты мне не веришь? Потому что твои
собственные слова ничего не значат. Я должна сделать выводы?
– Береженого бог бережет.
– Запрешь меня в гардеробной, и наше соглашение
аннулируется.
– Придется тебя все-таки связать, чтоб не очень
наглела. Потопали.
Мы поднялись в спальню. Не обращая внимания на Мигеля, я
соорудила себе ложе в гардеробной и закрыла дверь перед его носом. Ключ
повернулся в замке, я легла, укрылась пледом и честно попробовала уснуть. Как
бы не так. Ворочаясь с боку на бок, я думала в основном о том, какая я идиотка.
В моем доме преступник, которого разыскивает милиция, а я вместо того, чтобы
попытаться сообщить им об этом, ему раны перевязываю. Все-таки на психа он не
похож. Садисты тем более так себя не ведут. Конечно, запереть меня в
гардеробной большое свинство, но садистским такой поступок все-таки не
назовешь. Убивать ему меня вроде бы и вправду нет никакого смысла. Может, все
обойдется? Посидит два дня в моем доме и уберется восвояси. А я буду вспоминать
об этом как о забавном приключении. Ничего себе забава… он ведь в самом деле
убийца. Что же делать? Можно ему верить или нет? Так ничего и не решив, я
уснула. Проснувшись утром, увидела, что дверь в гардеробную открыта. Осторожно
выглянула и убедилась, что кровать пуста. Я быстро оделась и на цыпочках вышла
из комнаты. В доме было подозрительно тихо. Неужто он ушел? Как он мог уйти,
если дом на охране? Тогда куда делся?
Гадать пришлось недолго. Спускаясь по лестнице, я увидела
Мигеля. Он был в кухне. Натянув на себя мой купальный халат, стоял возле плиты
и жарил яичницу. Рукава халата едва прикрывали локти, выглядело это так
забавно, что я невольно хихикнула. Мигель повернулся и сказал:
– Доброе утро, Нюсечка.
– Привет, Мишутка.
Он засмеялся, а я устроилась за столом.
– Ты вызываешь у меня противоречивые чувства, –
заметил он, ставя передо мной тарелку с яичницей. – Очень хочется свернуть
тебе шею за наглость…
– Это с одной стороны, – кивнула я. – А с
другой?
– С другой… – он наклонился и на миг прижался
губами к моим губам.
– Я заткнусь и больше слова не скажу, – отпрянув,
пообещала я.
– Болтай на здоровье, – он махнул рукой, взял
тарелку и устроился рядом. – Все-таки забавная штука жизнь, – через
некоторое время заявил он.
– Ты о чем?
– О нашей встрече.
– И что в ней такого забавного?
