— Высадите меня пожалуйста на следующем углу… мне нужно
встретиться с другом…
— Что вы! — старик театрально поднял брови. —Это
небезопасно! Ваш… назойливый поклонник может быть поблизости… я довезу вас до
более удобного места…
— Спасибо, — Лола растерянно улыбнулась. — Я
вам очень благодарна, но мне действительно нужно выйти…
Она не узнавала район, по которому ехала их машина, и в
сердце снова шевельнулось беспокойство.
Старик ничего не ответил.
Машина свернула в какой-то мрачный проезд, окруженный
полуразрушенными промышленными корпусами. Людей на улице совсем не было видно.
Только сейчас до Лолы дошло, что водитель не задавал никаких вопросов, не
спрашивал о маршруте и очень быстро ехал в каком-то, видимо, хорошо известном
ему направлении.
— Куда мы едем? — испуганно спросила Лола. —
Вы обещали довезти меня до более удобного места, но тут нет ни городского
транспорта, ни такси… как мне отсюда выбраться?
— Не беспокойтесь, — Николай Ардальонович
повернулся к ней и широко улыбнулся, — это очень удобный проезд, который
не все водители знают… конечно, я не высажу вас в таком глухом углу, скоро мы
выедем к более людным местам…
Лола снова, как когда-то в кафе, обратила внимание на его
неестественно ровные и белые зубы, и подумала, что они наверняка вставные. И
еще она невольно отметила, что улыбка у старика какая-то недобрая, как будто он
собирается сообщить ей какую—то страшную новость, причем эта перспектива явно
доставляет ему удовольствие.
— А хотите — я довезу вас прямо до дома? —
предложил старик, продолжая улыбаться.
— Нет, — Лола инстинктивно отодвинулась от
него, — не нужно… просто высадите меня в людном месте…
Она решила позвонить Маркизу и полезла в сумочку за
мобильником, но когда вытащила его, Николай Ардальонович неловко задел ее
локоть, так что телефон выпал на пол салона.
— Какой же я неловкий! — усмехнулся старик и
нагнулся, чтобы поднять телефон, но при этом тот укатился под переднее сиденье.
Николай Ардальонович выпрямился и насмешливо взглянул на Лолу:
— Теперь его точно не достать! Только когда остановимся
и сдвинем сиденье…
При этом на лице его появилось выражение злобного
самодовольства, как будто он порадовался собственной ловкости.
Лола почувствовала настоящий страх, перед которым бледнело
все, что она пережила до сих пор — и вид мертвой Ларисы Борисовны, и бегство по
коридорам фирмы, и преследование на улице…
— Куда… куда вы везете меня? — она отодвинулась от
старика как можно дальше, прижавшись боком к дверце машины.
— Я же сказал вам — в удобное место! — ответил
старик раздраженно, как непонятливому ребенку.
— Удобное… для чего?
— Для всего! — ответил старик и отвернулся от
Лолы, как будто утратил к ней интерес.
Лола почувствовала врезавшуюся ей в бок ручку двери и попыталась
использовать последний шанс. Осторожно, стараясь не выдать себя, она
отодвинулась и правой рукой вцепилась в ручку, чтобы открыть ее. Ручка не
поддавалась.
— Зря вы это, — покосился на нее старик. —
Ручки заблокированы.
— Что… о чем вы говорите? — пробормотала Лола, как
ребенок, которого застали над банкой с вареньем, — я ничего не делала…
— И не делайте! — старик криво усмехнулся. —
Если не хотите еще больших неприятностей!
«Куда уж больше!» — подумала Лола. Вслух же она спросила:
— Кто вы? Что вам от меня надо?
— Вы все узнаете в свое время! — холодно ответил
Николай Ардальонович и отвернулся от нее.
Лола выглянула в окно.
Промышленные корпуса с обеих сторон от машины тянулись, как
будто им нет конца. Вдруг справа в их сплошном строю мелькнуло высокое здание,
перед которым выстроилось полтора десятка машин. Над входом в этот корпус
висели яркие рекламные плакаты.
Машина затормозила и свернула к металлическим воротам. Их
створки медленно поползли в стороны. Лола подобралась: она подумала, что сейчас
ей может представиться возможность позвать на помощь. Старик, словно прочитав
ее мысли, снова хищно усмехнулся, вытащил из кармана маленький медный цилиндрик
вроде тюбика губной помады и неожиданно брызнул из него Лоле в лицо. Она
закашлялась, в глазах защипало, и вдруг накатила удивительная слабость и
апатия. Откинувшись на сиденье, Лола равнодушно смотрела на хмурую тетку,
проверявшую пропуск у водителя, на проходивших мимо машины людей… она хотела
что-то сказать, но язык не ворочался во рту, а перед глазами колыхался странный
желтоватый туман.
Машина пересекла пустой заводской двор, остановилась перед
металлической дверью. Водитель заглушил мотор, вышел из машины, помог выбраться
Лоле, которая шла послушно, как кукла. Они вошли в здание, оказались перед дверью
лифта, но поехали не вверх, как можно было ожидать, а вниз.
Через несколько минут они оказались в большом помещении без
окон, ярко освещенном неживым светом люминесцентных ламп.
Лола оказалась перед глубоким креслом и опустилась в него.
Ей хотелось одного — чтобы ее оставили в покое.
Леню Лолин звонок застал на улице — они гуляли с Пу И. В
последнее время Лола, как перегруженная работой женщина полностью передоверила
Лене эту довольно-таки трудоемкую процедуру.
Пу И был очень капризным созданием, и надо сказать, что Лола
сама всячески его в этом поощряла. Она потакала всем его желаниям, сколько-то
власти имел над ней только ветеринар, который в сердцах как-то упрекнул Лолу,
что она лицемерит, когда утверждает, что любит собственную собаку. Любящие разумные
хозяева соблюдают режим, кормят животное полезной, богатой витаминами пищей и
уж вовсе не дают собаке столько орехового печенья. И не водят в кафе. И гуляют
с животным три раза в день, независимо от погоды.
Пу И в принципе был не против прогулок, но только летом,
когда травка зеленеет и солнышко блестит, и можно поиграть с какой-нибудь
симпатичной маленькой собачкой дамского пола. До мальтийских болонок,
йоркширских терьериц и карликовых пуделиц крошечный песик был большой охотник,
Лола и не пыталась бороться с ним в этом вопросе. В последнее время он стал
уделять внимание еще таксам и левреткам. Как приятно было побегать с ними летом
по травке либо же осенью, шурша золотистой опавшей листвой. Или уж весной,
когда голубое небо отражается в большой луже во дворе, и ворона, что каждый год
вьет гнездо на березе, громко зовет своего мужа:
— Карл! Карл! Карл!
Впрочем, ворон Пу И не любил, он их боялся. И в лужу тоже не
слишком спешил залезать. Но все равно весной прогулки были приятны.
И совершенно иное дело — гулять зимой, когда с неба сыплется
мокрая дрянь, а под ногами она же, но превратившаяся в отвратительную кашу.
Зимой Пу И норовил с утра пораньше устроить лужу в прихожей на коврике, чтобы
не выводили на прогулку. Лола, конечно, вечно просыпала, но Маркизу иногда
удавалось поймать его за этим занятием и воспрепятствовать. Все-таки при
воспитании детей и животных требуется твердая мужская рука, это несомненно.
