— Не пойман, не вор! — заявил он, — и вообще,
это не Аскольд. Аскольд очень воспитанный кот, он никогда не стал бы портить
такую дорогую вещь.
Лола на миг потеряла дар речи, а потом спросила, кто же
тогда оставил на ножках столика такие жуткие глубокие царапины.
— Понятия не имею, — Леня пожал плечами, — и
не позволю тебе издеваться над бессловесным животным. Небось своего волкодава
ты и пальцем бы не тронула, даже если бы он устроил в квартире атомный взрыв.
— Но у Пу И нет когтей! — слабо отбивалась
Лола. — И потом, я сама видела, как Аскольд портит столик.
В общем они жутко поругались, а зеленоглазый вредитель с
самым невинным видом восседал на буфете и умывался, демонстрируя мягкие лапы
совершенно без когтей.
Итак, оставить конверт под столиком никак нельзя, кот
непременно его найдет и настучит Маркизу. И вообще, раз в комнате кот, то в ней
не существует никакого безопасного места. Внизу всюду достанет Пу И, наверх
допрыгнет кот, а уже если не получится, то они призовут на помощь попугая. Этот
вообще вездесущ, поскольку умеет летать.
Лола тяжко вздохнула и сунула конверт в карман халата. Леня
выплыл из ванной чистый и благостный. Паскудное выражение в глазах исчезло,
уступив место такому полному удовлетворению, что Лола немедленно дала себе
слово отплатить Леньке той же монетой, да еще сделать так, чтобы он непременно
об этом узнал. И вызвать его ревность. Вряд ли ее компаньон остепенится, но
Лола сумеет доставить ему несколько неприятных минут.
— Что-то я есть хочу, — заговорил Леня, — у
нас ничего нету перекусить?
— Ты же весь день дома был, отчего же ничего не приготовил? —
ехидно спросила Лола.
Маркиз тут же улизнул на кухню. Только в ванной комнате Лола
смогла рассмотреть содержимое конверта. Он был набит деньгами. Еще там была
записка, написанная от руки.
«Я рад, что вы согласились заняться этим делом, —прочла Лола,
и подпись — B.C.»
Лола недоуменно пожала плечами и занялась еще одной
бумажкой, выпавшей из конверта.
«Прибытие 6.15, — было нацарапано наспех, —
Московский вокзал».
— Что-то там прибывает на Московский вокзал, —
пробормотала Лола, — в шесть пятнадцать. Наверное поезд. Но когда, в какой
день? И какой поезд? А самое главное: я-то тут причем?
Тут она вспомнила, что было в перехваченном письме. «Лена
приезжает во вторник». А Маркиз изменил содержание письма. Лена по-прежнему
приезжает, но в понедельник. Передумала и решила пораньше, у женщин всегда семь
пятниц на неделе, Лола знала это по себе.
«Причем тут пятница? — тут же одернула себя
Лола. — Что я сама себя путаю? Тут с понедельником-вторником не
разобраться, а я еще пятницу зачем-то приплела». Мелькнула у нее здравая мысль
показать письмо Лене, но Лола тут эту мысль подавила в зародыше. Она смыла
грим, несколько минут постояла под душем, чтобы снять усталость, а когда
выходила из ванной, то застала в прихожей полностью одетого своего компаньона.
— Вот хорошо, что вылезла наконец, — сказал
он, — дверь за мной запрешь.
— Ты куда это? — вылупила глаза Лола.
— По делу, — буркнул Леня, — кто-то же должен
заниматься делами.
Лола онемела от такой наглости.
— Целый день в этом чертовом клубе провела, —
ворчал Леня, — ничегошеньки не выяснила. Что ты там делала? Флиртовала с
богатыми клиентами?
Лола вспомнила голого дядечку, прикрывающегося портфелем
дорогой свиной кожи, и глаза ее заблестели. Маркиз же воспринял ее веселье
по-своему. Разумеется, Лолка протрепалась весь день, соблазнила какого-нибудь
козла — просто так, из интереса. А дело с мертвой точки не сдвинулось. Маркиз
так сердился, оттого, что чувствовал свою вину.
— Ну почему же, — протянула Лола, злорадно
улыбаясь, — я видела там того омерзительного типа, с ужасно большими
руками, который приходил к Крысе за письмом.
— Эка невидаль! — фыркнул Леня, — если я его
до порога проводил, значит, он там и обитается. Это я и раньше знал! Ладно,
пойду я, некогда с тобой пустые беседы разводить.
«Вот паразит»! — подумала Лола в бессильной злобе.
Трясущимися ногами она прошагала в гостиную, трясущимися
руками достала из бара бутылку французского коньяку и плеснула себя в стакан.
Необходимо было снять стресс.
Через некоторое время Лола осознала себя, сидящей на диване,
завернутой в клетчатый шотландский плед. Было тепло, поскольку с одного боку к
ней прижимался кот, а с другого — Пу И.
— Только вы у меня есть, — благодарно вздохнула
Лола и погладила песика.
Кот завозился и вытащил из-под себя пульт от телевизора. Пу
И умильно поглядел на Лолу и нажал лапой кнопку включения.
Кеша Лютиков переходил от стола к столу, и сердце его
мучительно сжималось от зависти. Люди играли! Люди делали ставки, бросали на
зеленое сукно разноцветные фишки, открывали новенькие колоды карт, глянцевые,
пленительно пахнущие типографской краской; люди следили за вращением волшебного
колеса рулетки, за стремительным бегом сверкающего шарика… люди выигрывали, а
он только ходил вокруг и глотал горькую слюну зависти.
Для Кеши неземной музыкой звучали призывные возгласы крупье,
шорох лопаточки, сгребающей фишки, дребезжание подпрыгивающего шарика. Бывали
времена, когда и он гордо подходил к этим столам с приятно оттопыренными
карманами, небрежно бросал крупье: «Сорок на красное!» и следил за вращением
колеса фортуны взволнованным, пылающим взглядом! Времена, когда он делал
большие ставки и, выиграв, щедро давал здешней обслуге на чай. Тогда его
узнавали, с ним почтительно здоровались, как с достойным уважения, значительным
человеком. Правда, выигрывал он редко, но это — только потому, что тогда он еще
не знал главного секрета игры. Вот если бы сейчас у него было хоть немного
денег! Он быстро отыгрался бы за все свои бесчисленные проигрыши, потому что
теперь он догадался, как нужно ставить, чтобы не проигрывать! Но теперь, как
назло, у него совершенно нет денег. Бабка, чтоб ее черти забрали, не пускает
его на порог. Как он ни пытается ее разжалобить, старуха остается непреклонна.
После истории с перстнем ее как подменили… неужели она что-то пронюхала? Да не
может быть! Откуда? В конце концов, она сама виновата! Дала бы ему денег просто
так, без всех этих унизительных разговоров — и ему не пришлось бы идти на
крайние меры!
Кеша подошел к очередному столу и вытянулся, чтобы через
головы счастливых игроков разглядеть поле битвы, на котором капризная удача
улыбалась не достойным, а везучим… толстый мужик в дорогом сером костюме
поставил целое состояние на черное.
— На красное, ставь на красное! — не выдержав,
прошептал Кеша.
— Отвали! — огрызнулся толстяк, бросив на Кешу
презрительный, неприязненный взгляд.
Кеша отступил, опустив глаза — он боялся, что его перестанут
пускать сюда, тогда он не сможет дышать волнующим воздухом азарта, и жить ему
станет совсем незачем.
