– С ума от них сойдешь! – в сердцах воскликнула Саша. – Мило, конечно, когда с тобой обходятся как с четырнадцатилетней, но всему же есть предел!
– Когда в четырнадцать лет к вам приходил мальчик, родители убегали из дому? – усмехнулся Сергей.
Саша удивленно посмотрела на него и рассмеялась.
– Вот уж нет, – сказала она. – Наоборот, прислушивались к каждому звуку в моей комнате. Видимо, чтобы в случае чего воспрепятствовать разврату.
О том, что она при этом садилась за пианино и играла, чтобы родители думали, будто она развлекает гостя музыкой, а тем временем не отрываясь от клавиатуры целовалась с этим самым гостем, Саша умолчала.
– Вот видите, – сказал Сергей. – Значит, они понимают, что вы уже большая.
– Расскажите лучше, что за поворот судьбы вас ожидает, – сказала Саша.
Сердиться ей больше не хотелось. Ее разбирало любопытство. Сергей умел его возбуждать, и непонятно даже было, как он это делает; вроде и вовсе он ничего для этого не делал.
– Еще пока непонятно, ожидает или нет, но, похоже, ожидает, – сказал он. – Я вчера встречался с Колькой Меткиным. Он девелопер.
– Что такое девелопер? – спросила Саша. – Извините, я о таких вещах понятия не имею.
– За что же – извините? Никто не обязан иметь понятие обо всем. Колька на пустом месте грандиозные объекты строит, – объяснил Сергей. – С нуля до полной красоты. А в прошлом это однокурсник мой. Мы с ним когда-то в пионерском лагере вожатыми практику проходили. Придумывали для пионеров, одуревших от нудного пионерства, всяко-разное.
– Что же вы придумывали? – Саша улыбнулась. – Даже представить не могу.
– Разное, разное. Фильмы с ними снимали. Армии организовывали, они между собой воевали. Со штабами, кострами и диверсиями. Пьесы писали и спектакли ставили. Ну, много всего можно выдумать, было бы желание.
«Есть у тебя желание, – думала Саша, вглядываясь в вольные, размашистые черты его лица. – Много у тебя желаний, и стремлений, и правильно ты живешь свою жизнь. А у меня – ни одного, и живу я так, что сама не знаю, живу ли вообще».
– А прошлым летом мне Колька вдруг звонит и предлагает поехать с ним в палаточный лагерь, – продолжал Сергей. – Родители объединились и подростков своих выпасают, и Колька тоже, несмотря на весь свой гигантский бизнес. В чувство их приводят после московской жизни. Вот он и ищет, кто бы им чем помог. На байдарках с детишками сплавиться и прочее в таком духе. Почему не поехать? Я поехал. Места красивые, люди хорошие, отлично лето провел. А вчера мы с Колькой встречаемся, и он мне говорит: будем детский лагерь делать. На тысяче гектаров сотня объединенных детских деревень. Смена – две недели, и на зимних каникулах тоже. Представляете масштаб? Целая страна, огромная жизнь. И в этой жизни – все самое лучшее. Театры, где они спектакли ставят, рестораны, где их кормят, аквапарк, еще куча разных штук – в общем, все, что надо для… Ну, может, не для счастья, для счастья непонятно что надо, но для интересной жизни – точно.
– Какой-то получается Кампанелла, – покачала головой Саша. – Город Солнца. И верится с трудом.
– Вы будете смеяться, но я именно это ему и сказал. А оказалось, никакого Кампанеллы. Его холдинг тысячу гектаров выкупил и будет на них строить. Деньги уже нашли, это же выгодное дело.
– Не понимаю, что в нем выгодного, – пожала плечами Саша.
– В том, что оно масштабное! – Его глаза сверкнули. – Для того же весь этот гигантский объем, чтобы получилась не доморощенная затея, которая через полгода прикажет долго жить, а прибыльный проект, в который захотят деньги вкладывать. Вы представляете, сколько родителей не знают, куда девать своих детей во время каникул? Хорошие лагеря – считаные, да их практически и нету. А запрос есть, и огромный запрос. Только не на жалкое подобие пионерского детства, а именно что на все самое новое, интересное, необыкновенное. Люди за это готовы платить. И государство пусть за это платит – оплачивает же оно школьникам путевки. Колька мне все это излагает, а рядом с ним сидит молчаливый такой мужчина. И на десятой минуте разговора выясняется, что это генерал МОССАДа. Воевал во всех войнах. Лично сажал без потерь самолеты с террористами. Теперь в отставке, и у него фирма по организации безопасности крупных объектов. То есть он безопасность как раз и будет обеспечивать. «А есть еще один человек – я тебя, – Колька говорит, – потом с ним познакомлю, – у него комбинат питания, он всю эту страну будет кормить. А есть еще… В общем, все есть, и всё есть, и все хотят делать что-то человеческое. Не все же полагают, что родились для того, чтобы перенаправлять финансовые потоки из одного кармана в другой, пока они совсем не иссякнут».
– Думаете, на свете так много уникальных людей? – усмехнулась она.
– Это не уникальные люди, Саша. – Он посмотрел на нее прямым и ясным взглядом. Тем самым, что вызывал у нее оторопь: неужели такое бывает? – Это нормальные люди. В том все и дело, что они нормальные. Их действительно очень много. Их, я даже сказал бы, большинство. Им надоело чувствовать, что они в своей собственной стране никто, и надоело им жить в каком-то убогом загоне.
– А вы, Сергей, вы что же будете делать в этом лагере? – спросила Саша.
Ей хотелось спросить о другом, но она не решалась.
– Так ведь они там не просто есть и спать должны, детишки-то, – сказал Сергей. – Иначе будет точно так, как везде, и незачем все это затевать. И даже не просто фильмы снимать или картины писать. Они должны понять, что это такое, творчество. Как оно расцвечивает жизнь. Надо продумать, как они сумеют это понять, и надо им это понимание организовать. Научить их быть счастливыми. Вот это я и буду делать.
– То есть вы уже согласились? – уточнила Саша.
– Да, – кивнул он.
– И когда же все это начнут строить?
– Уже начали. Я туда в выходные поеду и все посмотрю.
– Далеко это?
– Между Клином и Валдаем. От Москвы километров сто пятьдесят.
– Сергей, а может, вы и меня с собой возьмете? – неожиданно для себя спросила Саша. И добавила просительным тоном: – Вы так про все это рассказали, что мне захотелось посмотреть.
Ну да, только что она хотела спросить его о другом, но поняла, что задать ему этот другой вопрос не имеет права.
Она ничего не может дать хорошему человеку Сергею Февралеву. Это звучит похабновато, но речь не о физическом «дать». Она ничего не может дать ему из своей пустоты такого, что делает мужчину и женщину близкими людьми. А значит, она не имеет права задавать ему чересчур личные вопросы и ожидать от него какого-то особенного внимания.
Но ведь в эту будущую страну ездят сейчас, наверное, самые разные люди. И почему бы ему не привезти туда еще одного человека, даже если этот человек всего лишь его приятель? То есть приятельница.
– Я могу взять вас с собой, Саша, – сказал Сергей. – Я рад, что вам интересно.
