— Все понял, — заверил Толик. — Пусть приходит. Сделаю все, что смогу, все будет в лучшем виде.
Толик подробно расспросил и осмотрел соседку, после чего составил ей чудесный план обследования, включавший консультации у восьми врачей разного профиля, кучу анализов, рентгенологическое и ультразвуковое исследования, кардиограмму и энцефалограмму. Все — «неофициально платно», причем по самым заоблачным расценкам. Сам Толик за осмотр, беседу и составление обследования, точнее, плана раскрутки клиента на деньги, взял пятьдесят долларов — работал ведь, старался.
Несколько ошарашенная соседка пришла вечером к Данилову и ударилась в слезы. Бедняжка решила, что Толик заподозрил у нее что-то очень серьезное и оттого собрался столь детально обследовать.
— Не реви, — попросил Данилов. — Нет у тебя ничего страшного. Лично я склонен думать, что или ты беременна, или у тебя небольшой гастрит.
— Странно, — удивилась соседка. — А Анатолий Николаевич про гинеколога ничего не говорил…
«Ясное дело, — подумал Данилов. — Решил сначала пациентку хорошенько растрясти, а потом, в конце, «обнаружить» у нее беременность. Это ведь гораздо выгоднее, чем сразу к гинекологу отправить. Ну Толик, ну жучила!» Данилов был шокирован таким нечистоплотным поведением не просто коллеги, а заранее предупрежденного приятеля.
Чувствуя себя виноватым в произошедшем, Данилов устроил соседке консультацию в центральной клинической больнице гражданской авиации, где у него работал другой однокурсник. Как он и предполагал, соседка оказалась беременной.
Толик нахально позвонил Данилову через несколько дней и поинтересовался, куда делась его соседка. Данилов, не выбирая выражений, высказал Толику все, что о нем думал, и с тех пор взял себе за правило никого ни к кому на консультации не отправлять. Разве что в особых случаях и к достойным, проверенным людям.
— Как собрание? — поинтересовалась Елена, едва Данилов вошел в квартиру.
— Нормально, — ответил Данилов, расстегивая куртку. — Классная и вправду дура, а журнал так и не нашли.
— А меня ругали? — высунулся в коридор Никита.
— Тебя — нет, — соврал Данилов.
— Врешь, наверное, — усомнилась Елена. — Чтобы наша Валентина Антоновна кого-то да не покритиковала!..
— Может быть, я прослушал. — Данилов прошел в ванную и начал мыть руки.
— А меня сегодня хвалили! — сообщила Елена, когда он пришел в кухню. — Есть будешь?
— Пару бутербродов с сыром. — Данилов взял нож и в два счета соорудил себе ужин. — Так за что тебя хвалили?
— За показатели и отсутствие жалоб.
— Быть тебе директором региональной зоны! — предсказал Данилов, надкусывая первый бутерброд.
— Не зоны, а объединения! — поправила Елена. — Учись говорить правильно.
— Слышала бы моя мама, как ее любимого сына учат русскому языку, — притворно вздохнул Данилов. — Слушай, Лен, а может, Никиту к матери в лицей перевести?
— Тебе так не понравилась школа? — Елена выложила в тарелку салат из морской капусты и выжала на него половинку лимона.
— Не понравилась, — подтвердил Данилов. — Но я действительно вел себя хорошо. Никому не нагрубил.
Кстати, Лен, а я Никите знаешь кто? Гражданский отец!
— Логично, — одобрила Елена. — Ты же — гражданин. Это тебя Валентина так обозвала?
— Она спросила, какой я отец Никите — настоящий или гражданский.
На громкий смех Елены прибежал Никита.
— Анекдоты рассказываете?
— Нет, о работе разговариваем, — ответила сквозь смех Елена.
— А вот я, если бы был врачом, не стал бы работать ни на «скорой», ни в роддоме, — ни с того ни с сего заявил Никита.
От удивления Елена перестала смеяться.
— Почему? — спросила она.
— Это очень тяжелые и финансово невыгодные работы, — серьезно и, как показалось Данилову, чуточку снисходительно пояснил Никита. — Далеко не самый лучший выбор для врача…
— А какой он — самый лучший выбор? — заинтересовался Данилов.
— Пластическая хирургия. Вон Тауб пока работал пластическим хирургом, зарабатывал куда больше, чем у Хауса…
— Ты смотришь «Доктора Хауса»? — Глаза Елены сделались круглыми. — Разве я тебе разрешила?..
— Но ты и не запрещала, — пожал плечами Никита. — А потом, там нет ничего такого…
— И тебе это интересно?
— Конечно, мам, мне же хочется побольше узнать о вашей работе.
— По «Хаусу»?
— Ну не по «Интернам» же! — поморщился Никита. — А что вы улыбаетесь? Разве я не прав?
— Прав, — подтвердил Данилов. — Я и сам подумывал о пластической хирургии, пока не познакомился с твоей мамой.
— Какая связь между мной и мыслями о пластической хирургии?
— Я понял, что столь совершенную красоту мне создать никогда не удастся, и пошел в анестезиологи.
— Ну, Данилов… — Елена развела руками. — Умеешь ведь порадовать, когда хочешь. Такого комплимента я еще не слышала…
— Так мне можно продолжать смотреть «Доктора Хауса»? — Никита поспешил воспользоваться душевным состоянием матери в корыстных целях.
— Можно. — Елена махнула рукой. — Раз уж смотришь, то лучше делай это с моего ведома.
Обрадованный ребенок поспешил исчезнуть, пока она не передумала.
Данилов подумал о том, что при встрече надо будет обязательно рассказать матери о родительском собрании. Хотя бы потому, что раньше ему никогда не доводилось бывать на подобных мероприятиях. Интересно, что скажет мать? Заодно можно будет и затронуть вопрос с Никитиным переводом…
— Я не хочу никуда переводить Никиту, — словно прочитав его мысли, сказала Елена, возвращаясь к своей морской капусте. — Здесь уже все нам знакомо, а как будет там — это еще бабушка надвое сказала. Да и зачем нам со Светланой Викторовной лишний повод для трений?
— А почему Никита должен стать поводом для трений?
— У моего сына далеко не идеальный характер. Кому, как не мне, это знать. Вдруг он не сумеет оправдать оказанного ему высокого доверия? Нет уж — пусть лучше учится, где учился. Кстати, ты заметил, что ребенок просто счастлив оттого, что ты сходил в школу?
— Не заметил, — честно признался Данилов. — Да и что тут такого?
— Не скажи, — покачала головой Елена. — Ему очень приятно, что ты принимаешь участие в его делах. Да и мне тоже… Спасибо, Вовка.
— Если бы у меня в кармане лежал белый накрахмаленный платок, я бы сейчас прослезился, — ответил Данилов. — Больно уж трогательно все это.
— Я прослежу за тем, чтобы ты не испытывал недостатка в белых накрахмаленных платках, — пообещала Елена.
