Пока Антон Владимирович был занят, тоска с печалью гуляли где-то в стороне и к нему не лезли, но стоило только ему выключить компьютер, как накинулись и так взяли в оборот, что хоть плачь. Жалость к себе – это такое чувство, от которого хочешь не хочешь, а заплачешь.
«Жизнь не удалась», – думал Антон Владимирович, с отвращением обводя глазами свой кабинет.
Разве о таком завершении карьеры мечтал он когда-то, сдавая вступительные экзамены в медицинский институт? Тогда он видел себя профессором, заведующим кафедрой, научным светилой, не вылезающим с зарубежных симпозиумов и конференций... Мечты, мечты... В конце четвертого курса студент Загеройский словил сразу три «банана», то есть двойки. По оперативной хирургии и топографической анатомии, по общей гигиене и по кожно-венерическим болезням. Слишком уж весело провел он тот год, а особенно – вторую его половину. На посещение занятий время находилось (все равно ведь в мединститутах заставляют отрабатывать каждый пропуск), а на то, чтобы дома открыть учебник – нет.
Положение складывалось, что называется, «аховое». Отчисление – два года солдатской службы (если не три – матросской) – попытка восстановления после демобилизации.
– Подойдите к начальнику кафедры военной подготовки, – посоветовала несчастному двоечнику секретарша декана. – Возможно, он вам поможет...
Антон так и сделал и без проблем перешел на пятый курс. Только не родного лечебного факультета в Саратове, а военно-медицинского факультета Куйбышевского медицинского института. Получив от Антона заявление о переводе, начальник кафедры полковник Ниеловский (жучила и прохиндей каких мало) забрал его зачетку и буркнул:
– Приходи завтра.
Зачетка вернулась к Загеройскому с отметками «хор» во всех трех графах. Полковник Ниеловский имел небольшой план по отправке студентов в «кадры» и ради его выполнения был готов на все...
Поначалу служилось легко, и надежд было много. В капитанах Антон Владимирович поостыл и дальше просто тянул лямку, мечтая о том, как вознаградит себя на «гражданке» за все тяготы и лишения.
И что в итоге? Даже с приличной женщиной познакомиться негде. Работа – дом, дом – работа. Тоска, смертная тоска. В окружном управлении или департаменте здравоохранения на романтическое знакомство рассчитывать не приходилось, в гости Антон Владимирович ходил вместе с женой (тут уж не до романтики, офицерские жены умеют отстаивать свои права), а больше он, собственно, нигде и не бывал.
Отправиться в одиночку в клуб или ресторан и попытаться там с кем-нибудь познакомиться? Для этого Антон Владимирович был чересчур застенчив. К тому же в его представлении знакомились подобным образом одни проститутки. Антон Владимирович попробовал посетить клубы знакомств для тех, «кому за тридцать», но быстро бросил это занятие, потому что все новые знакомые, нацеленные на брачные отношения, сразу же просили предъявить паспорт и, увидев штамп о браке, теряли к Антону Владимировичу всяческий интерес. Рассказам на тему: «мы давно не живем вместе и как раз на днях разводимся», верить никто не собирался. Дамы, которым за тридцать, – стреляные воробьи, на мякине их не проведешь.
Вот и остался один выход – Всемирная паутина с ее многочисленными сайтами знакомств, а теперь и его уже нет...
Антон Владимирович явственно ощутил приход старости. Стареть совершенно не хотелось. Был еще порох в пороховницах и утаенные от семейного бюджета деньги. Была потребность в любви и было желание любить. В конце концов, была мечта о тихой гавани, со всеми прилагающимися к ней удовольствиями... Он еще и жить толком не начал – а тут уже старость на пороге маячит.
– Кыш, проклятая! – сказал старости Антон Владимирович, собрав остатки воли. – Приходи лет через двадцать!
Зазвонил внутренний телефон.
– Антон Владимирович, к вам доктор Веселуха по поводу трудоустройства, – сказала Козоровицкая.
– Пусть зайдет, – разрешил Антон Владимирович.
И в век высоких технологий некоторые врачи предпочитали тупо обходить медицинские учреждения и предлагать свои услуги. Причем – без предварительных звонков и согласований. Подобная практика удивляла Антона Владимировича, но, с другой стороны, именно так к нему в поликлинику пришли на работу ревматолог, хирург и двое участковых врачей.
Доктор Веселуха оказалась женщиной двадцати девяти лет. Не только симпатичной, но и всей какой-то свежей, цветущей, не растерявшей очарования юности.
Антон Владимирович сразу же забыл про печаль-тоску. «Это – знак судьбы! – решил он. – Стоило мне поставить крест на интернет-знакомствах, как высшие силы послали мне эту красотку!»
Если что и вредило Антону Владимировичу в течение всей его жизни, так это некоторая поспешность в суждениях и способность искренне заблуждаться, представляя желаемое действительным.
«Уволю кого угодно, а это персик возьму!» – решил Антон Владимирович.
Молчание затянулось. Доктор Веселуха стояла около стола и приятно улыбалась Антону Владимировичу.
– Садитесь, пожалуйста, – спохватился он.
Доктор Веселуха села. Села деликатно, по-деловому, а не развалилась на стуле, заработав тем самым еще одно очко. Кроме того, Антону Владимировичу понравился ее скромный, с претензиями на утонченность, стиль одежды – черный свитер с абстрактной вышивкой из стразов на груди, черные облегающие брюки, заправленные в высокие белые с черными узорами сапоги. Ноги, конечно, могли бы быть и подлиннее, но и с такими, как есть, доктор Веселуха смотрелась, как принято говорить, «на все сто».
Не переставая улыбаться, гостья достала из красивой кожаной сумки паспорт, диплом, свидетельство об окончании ординатуры и трудовую книжку и положила их на угол стола.
– Давайте знакомиться! – бодро предложил Загеройский. – Меня зовут Антон Владимирович.
– Ирина Вадимовна.
– Очень приятно, Ирина Вадимовна.
– Мне тоже.
Игра длинных ресниц, подсвеченная блеском глаз, завораживала не меньше, чем тонкий аромат духов. Антон Владимирович почувствовал, как сердце его тает, а что другое, напротив, наливается давно не виданной крепостью, и слегка покраснел от смущения.
– Кем намереваетесь работать? – просмотр документов Антон Владимирович начал с паспорта.
Двадцать девять лет, москвичка, не замужем, детей нет, прописана на Рязанском проспекте...
– Участковым терапевтом.
– Ясно, – Антон Владимирович отложил паспорт и взял в руки трудовую книжку.
Сто пятнадцатая больница – врач приемного отделения, сто шестьдесят восьмая больница – врач приемного отделения, в госпитале ветеранов войн номер пять полтора года проработала врачом в первом терапевтическом отделении, уволилась по собственному, два с лишним года нигде не работала.
– Вы никогда не работали на участке, – констатировал Антон Владимирович.
– Не работала, – согласилась Ирина Вадимовна. – Но уверена, что справлюсь.
