– Пришлось. Вызвала уролога, тот рекомендовал наблюдение в условиях урологического стационара... Закончилось тем, что Вагин сказал, что дежурный врач сегодня он, и буквально пинками выгнал меня из отделения.
– Добрый человек.
– Очень, у нас вообще все незлые. Есть вредные, есть не очень, но таких цепных собак, как, например, Тишакова, у нас нет. Знаешь Тишакову, заведующую гинекологией?
– Имел честь общаться по дежурству. Не самая приятная особа.
– Это еще мягко сказано. Я в первый год своей работы в Склифе сдуру подошла к ней с личной проблемой. Проконсультироваться хотела. Так она меня отшила, представляешь? Хотя знала, что я врач из травмы. Посоветовала в женскую консультацию по месту жительства обратиться.
– И правильно сделала, – улыбнулся Данилов. – Незачем у таких консультироваться. Я для себя давно сделал вывод – дрянной человек хорошим врачом быть не может...
Незаметно для себя Данилов слопал почти весь кекс. Ольге досталось всего два кусочка, но она не была в претензии.
– Я так радуюсь, когда моя стряпня кому-то нравится, – сказала Ольга. – Иногда накатит, испеку что-нибудь и несу утром на работу, народ угощать. Хлопот на копейку, а удовольствия на миллион.
– В следующий раз когда что-то принесешь, не забудь и меня пригласить, – пошутил Данилов.
– Я тебя уже пригласила заглядывать на чашку чая, когда захочется. Тебе в этом плане повезло.
– Ну, домой это, может, не совсем удобно...
– Чаю еще хочешь?
– Полчашки.
– Мужчины такие странные... – Ольга налила Данилову чаю, отставила чайник в сторону. – Почему неудобно приходить в гости, если хозяйка приглашает? Почему нельзя получить максимум удовольствия от общения, если хочется? Почему, если нет никаких осложнений, их надо придумывать?
– Ольга, давай не будем трогать эту тему...
– Не хочешь – не будем, – легко согласилась Ольга. – Желание гостя – закон. Рассказать тебе, как я ездила на экскурсию в Новоиерусалимский монастырь?
– Расскажи, конечно. – Данилов подумал, что Ольга решила «сменить пластинку», но вскоре понял, что ошибся.
– Это было летом, два года назад, – начала Ольга. – Стояла ужасная жара, и, разумеется, большинство экскурсантов были одеты очень легко. В монастыре к нам сразу же привязался поп, толстый, наглый, ну, прямо вылитый браток, и, не очень-то выбирая выражения, начал нас, «блудниц», как он выразился, стыдить. Я набралась смелости и поинтересовалась, а разве Богу не все равно, в чем ходят люди? Адам и Ева в раю, насколько известно, поначалу голыми ходили и наготы своей не стеснялись. Он мне в ответ: «Ваш непристойный вид братию в соблазн ввергает». И тогда я спрашиваю: «А разве видеть соблазн и не податься ему – это не более достойно, нежели просто соблазнов не видеть?» Он так и ушел, ничего на это не ответив.
– Знаешь что, Ольга, если ты хочешь, чтобы мы остались друзьями, не возвращайся все время к соблазнам и всему, что с ними связано. Для меня лично дело не в соблазнах, а в определенных моральных принципах, как бы выспренно это ни звучало. – Данилов был спокоен, потому что на женщину, пекущую к твоему приходу такие вкусные кексы, сердиться было невозможно. – К тому же я не ребенок и прекрасно понимаю, что как не бывает дыма без огня, так же не бывает и романов без последствий. Сравнение я привел неуклюжее, но ты понимаешь, что я хотел сказать.
– Знал бы ты, как приятно соблазнять серьезных мужчин с моральными принципами! – рассмеялась Ольга. – Даже если известно, что ничего не получится, сам процесс увлекает и развлекает. Да ладно, не хмурься, тебе не идет суровость, ты и без нее красивый. Допивай чай и ступай к Полянскому, а то опоздаешь.
Последняя фраза Ольги была буквально пропитана сарказмом, но Данилов предпочел его не заметить. Допил, как ему и было велено, чай, забрал больничный лист и выписку и поехал к Полянскому. Прощание с Ольгой ограничилось только словами – без объятий и поцелуев. В целом можно было считать, что визит удался.
Одно лишь был непонятно – зачем Ольга рассказала о своем диспуте с монахом. Уж не потому ли, что уловила в глазах Данилова неоднократно вспыхивавшие проблески желания, которые он сразу же подавлял волевым усилием.
Глава четырнадцатая ДЕНЬ ДУРАЦКИХ ВОПРОСОВ
На пятиминутке заместитель директора по лечебной части сообщил об одном пациенте:
– Диагноз при поступлении: «Сочетанная и комбинированная травма: ожог пламенем ІІ степени двадцати процентов поверхности тела: головы, шеи, груди, верхних конечностей; термоингаляционная травма легкой степени; ожоговый шок средней степени тяжести; закрытый косой перелом костей правой голени в средней нижней трети со смещением отломков; закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга; острый трансмуральный инфаркт передней стенки миокарда; сахарный диабет второго типа...»
– Куда везти с таким набором, если не к нам? – сказал кто-то в зале.
– Если не к нам, то только в переулок Хользунова! – ответили ему.
Послышались негромкие смешки. В переулке Хользунова находится известный на всю Москву судебно-медицинский морг номер два. Сам Хользунов, в честь которого назван переулок, к моргу не имеет никакого отношения – он был военным летчиком тридцатых годов прошлого века, одним из «сталинских соколов», как тогда было принято выражаться.
Заместитель директора по лечебной части постучал авторучкой по столу, призывая сидевших на пятиминутке к порядку.
Данилов представил себе последовательность событий. По каким-то причинам – от непогашенной сигареты, горящей свечи или, например, от забытого на гладильной доске и невыключенного утюга – в квартире возник пожар. Мужчина попытался его погасить подручными средствами – при помощи воды и одеял (включенный в сеть утюг, конечно, водой лучше не поливать), в процессе получил ожоги, надышался горячего дыма, а когда понял, что не справится, бросился из квартиры на улицу. В спешке упал с лестницы, сломал ногу, ударился головой и в завершение, на пике отрицательных эмоций вкупе с болями, получил инфаркт. Сахарный диабет способствует развитию атеросклероза. Вот и вся картина, приведшая к столь длинному и сложному диагнозу. Очередной повод задуматься на тему «Что такое “не везет” и как с этим бороться?».
Заслушав отчеты дежурных врачей, перешли к происшествиям.
В центральном приемном отделении произошел очередной скандал с родственниками доставленного по «скорой» больного. Лишь самые громкие, самые резонансные, самые масштабные и конечно же наиболее чреватые последствиями скандалы с родственниками удостаиваются высокой чести быть упомянутыми на пятиминутках.
Проникающее ножевое ранение, при котором нож не задел жизненно важных органов, а только проложил канал, соединяющий брюшную полость с окружающим миром, – не то ранение, при виде которого весь Склиф должен становиться на уши. Видали и посложнее. Родственники, сопровождавшие раненого, так не считали. Родственников было трое, и все добры молодцы как на побор, здоровые бугаи лет тридцати–тридцати пяти. Молодцы в кругу другой родни отмечали в ресторане день рождения раненого (тогда он еще не был раненым) и невзначай поцапались с компанией, гулявшей в соседнем зале. То ли кто-то на кого-то не так посмотрел, то ли кто-то кому-то закурить не дал, то ли просто чья-то морда не понравилась. В результате именинник получил «перо в бок» и был вынужден отправиться в Склиф.
