— Я знаю, Андрей Юрьевич сказал.
— В палатах мест нет, и в ближайшие дни у твоего доктора выписки не предвидится, так что до следующей недели придется полежать здесь. Завтра еще попробую поговорить с заведующим. — Данилов понизил голос, чтобы его не слышали на других койках. — Должна же завтра быть выписка…
— Да, Андрей Юрьевич уже сказал, что до понедельника никто не выписывается… Буду терпеть.
— Ладно, утро вечера мудренее. — Данилов присел на край кровати, слегка потеснив Катю. — Расскажи-ка, друг мой, как это тебя угораздило?
— Поднимался по лестнице, поскользнулся, упал коленом на угол ступеньки… Через два часа уже был здесь.
— Что так долго – два часа? — удивился Данилов.
— Пробки…
— Давай мне ключи, поеду к тебе и привезу все что надо.
— Спасибо, Вова, не беспокойся – Катя будет присматривать за квартирой и снабжать меня вещами.
— Да, мне совсем не трудно, — подтвердила Катя. — К тому же я работаю недалеко…
— Где, если не секрет? — Данилов предположил, что Катя может работать в Доме мод Славы Зайцева, расположенном близ метро «Проспект Мира». Внешность у нее была самая что ни на есть модельная.
— В Останкино, ассистентом режиссера, — ответила Катя. — Кстати, мы готовимся снимать сериал про институт Склифосовского.
— Видишь, нет худа без добра, — сказал Данилов, обращаясь к Полянскому. — Зато Катя сможет увидеть Склиф изнутри.
— Век бы его не видела! — ответила Катя. — Разве что по телевизору. Вот скажите мне, чем здесь так воняет?
— Пожилому джентльмену вон на той койке дали судно, — тихо сказал Данилов. — Оттого и запах. Ничего особенного, больница есть больница.
Запах усиливался. Данилов подумал о том, что завтра надо в лепешку расшибиться, но перевести Полянского в палату. В больнице вообще лежать тягостно, а в коридоре и подавно. «Прямо после пятиминутки и постараюсь переговорить с заведующим, — решил Данилов. — Может, передадут Игоря другому врачу (только не Ольге!), у которого завтра освобождаются места в мужской палате…»
— Фу… — Катя наморщила свой точеный носик и пообещала: – Завтра же привезу тебе освежитель воздуха! И попрошу у генерального, чтобы он дал мне две недели за свой счет. Как вы думаете, Владимир, двух недель хватит?
— Катя, ну зачем вам отпуск? — изумился Данилов. — Все не так страшно, уверяю вас. Игорь не нуждается в круглосуточной сиделке, достаточно просто навещать его. Тут же есть медсестры и санитарки, если их стимулировать деньгами, то все желания Игоря будут исполняться по мере их возникновения. Несколько дней он полежит, потом встанет на костыли…
— Костыли уже дали! — Полянский дотронулся рукой до костылей, прислоненных к изголовью кровати. — Вот!
— Но тебя же надо кормить… — сказала Катя. — И вообще…
Данилов понял, что он лишний, и поспешил откланяться, пообещав Полянскому зайти завтра.
Чтобы полюбопытствовать, вдруг удастся перевести Полянского в другое отделение, Данилов поднялся на восьмой этаж и заглянул во второе травматологическое отделение. Увы – и здесь в коридорах лежали люди.
— Почему у вас такой «перегруз»? — спросил он у одной из медсестер.
Та узнала в Данилове «своего» и ответила подробно:
— В сто двадцатой травму закрыли на карантин по какой-то инфекции, вроде по дизентерии, точно не скажу. В сто седьмой идет реконструкция корпуса, в котором расположена травма – они уже неделю никого не принимают. Вот и везут к нам. Отдел госпитализации как попугаи отвечают одно и то же: «Везите в Склиф!», «Везите в Склиф!». А еще ведь к нам из области люди попадают. Разными путями. Вот и получается…
Утром следующего дня Данилов попросил Марка Карловича отпустить его на полчаса по срочному делу. Просьба отдавала наглостью, поскольку все личные дела следует устраивать в промежутке между дежурствами. Заведующий отделением так и сказал. Вернее – спросил:
— Разве вам, Владимир Александрович, не хватает выходных? У вас же их втрое больше, чем рабочих дней.
— Одна из соседок все время говорила моей матери: «Ваш Володя – тунеядец. Ну что это за работа – семь-восемь суток в месяц?» На самом деле, Марк Карлович, у меня случилось ЧП. Близкий друг вчера попал в первую травму с переломом надколенника. Он лежит в коридоре, у входа, и мне хотелось бы устроить перевод в палату, ну и вообще…
— Понимаю. — Узнав о причине, побудившей Данилова отпрашиваться, Марк Карлович слегка оттаял и даже предложил:
— Хотите я позвоню Калинину?
Игорь Константинович Калинин заведовал первым травматологическим отделением.
— Спасибо, поговорю с ним сам. — Данилов не любил всякого рода посредничество в делах, которые мог устроить самостоятельно, и, кроме того, не хотел быть чем-то обязанным начальству.
— Тогда бегите и ловите его, пока он не ушел оперировать.
Заведующего следовало ловить как можно скорее, поэтому около Полянского Данилов останавливаться не стал, только подмигнул на ходу – держись, дружище, все будет хорошо.
Калинина Данилов застал в его кабинете. Игорь Константинович разговаривал по городскому телефону. Судя по часто повторяемым фразам: «сделаем все возможное» и «время покажет», речь шла о ком-то из пациентов отделения. Данилов собирался подождать в коридоре, но Игорь Константинович махнул рукой, приглашая его в кабинет, и вторым взмахом указал на один из стульев.
По сравнению с коридором в кабинете был рай. Никто не мельтешил туда-сюда, никто не стонал, и вдобавок кондиционер гнал прохладу.
Закончив разговор, Игорь Константинович сказал:
— Как объяснить народу разницу между починкой автомобиля и лечением переломов?!
Вопрос был чисто риторическим. Данилов ответил:
— Никак, все равно не поверят.
— То-то и оно. Что у вас?
Данилов представился и коротко, не растекаясь мысью по древу, изложил суть дела.
— У Вагина действительно нет выписки до понедельника, — подтвердил Игорь Константинович.
— А зачем же он тогда берет больных в коридор?
— Система такая – коридор распределяется строго по очереди, чтобы никто не чувствовал себя обойденным. И выписка тут ни при чем.
— В таком случае нельзя ли передать Полянского другому врачу? — Данилов не собирался легко сдаваться. — Или не передать, а обменять?
— Вы когда-нибудь работали «палатным» врачом?
— Нет, я работал в «скорой» и в анестезиологии.
— Тогда вы не представляете, сколько жалоб на пациентов приходится мне выслушивать каждый день. От моих врачей. Этот хамит, тот систематически нарушает режим, с тем никак не удается найти общий язык… И если я начну тасовать пациентов, переводя их из палаты в палату, я погрязну в этом, как Наполеон в снегах России. И все равно все будут недовольны – и врачи, и пациенты. Улавливаете мысль?
