— Так вот, новый физиотерапевт тоже оказался у нас на особом положении, — «раз пошла такая пьянка – режь последний огурец», — подбодрила себя Надежда Семеновна, умевшая врать, но всякий раз немного этого стеснявшаяся. — Держится с апломбом, позволяет себе учить других врачей, как им надо работать, а когда его с началом эпидемии послали на участок, буквально сразу же попался на сомнительной выдаче больничного листа…
— Как это – сомнительной?
— При контроле, произведенном в день выдачи больничного листа заместителем по КЭР, было установлено, что больная куда-то уходила из дома, а вернувшись, сама призналась, что температуры у нее нет. Больничный лист между тем был выдан сразу на шесть дней. Мы собрали комиссию в составе меня, зама по КЭР и заведующей первым отделением, чтобы разобрать этот случай, но доктор Данилов, не дав никаких более-менее внятных объяснений своему поступку, посоветовал нам изучить амбулаторную карту, в которой он все, дескать, написал, и самовольно ушел. Была написана докладная Антону Владимировичу, которую он, разумеется, оставил без внимания. Кажется, если я не ошибаюсь, он приглашал доктора Данилова к себе, но каких-либо административных последствий не было. А старшая сестра первого отделения своими ушами слышала, как в очереди больные обсуждали то, что с Даниловым на вызове очень легко договориться насчет больничного. Я вообще-то думала, что Антон Владимирович, раз уж такое дело, сразу же уберет Данилова с участка и вернет на физиотерапию, где больничные выдавать не приходится. Однако – нет, доктор Данилов остался на вызовах до конца эпидемии. Что тут можно подумать, Элла Эдуардовна?
Во рту от волнения пересохло. Надежда Семеновна в два глотка допила свой кофе и сказала:
— Это все, но если углубиться в детали, то можно еще много чего вспомнить.
— Ты у меня не одна, — ответила Медынская, намекая на то, что углубляться в детали у нее нет времени. — Молодец, конечно, что пришла. Болеешь душой за свою поликлинику…
«Если сейчас велит изложить все сказанное в письменном виде, то Загеройскому точно крышка, — подумала Надежда Семеновна. — Если же нет – то неизвестно, как все обернется».
— До свиданья, Надюша, — сказала Медынская, надевая висевшие на шейной цепочке очки.
Цепочка, разумеется, была золотой. Вообще золота на Элле Эдуардовне было с полкилограмма – массивные серьги, не менее массивный кулон на подобающей его величию цепочке, шесть или семь, совершенно не сочетающихся ни с серьгами, ни с кулоном, ни друг с другом, колец, два браслета – потоньше и потолще. Медынская любила золото.
— До свиданья, Элла Эдуардовна.
Надежда Семеновна немного помешкала с уходом, надеясь, что Медынская все же попросит ее написать докладную, но та углубилась в чтение каких-то документов и на Литвинову более внимания не обращала.
Глава пятнадцатая
Новый статус
Идея мальчишника принадлежала Полянскому, а Полянский, при желании, становился весьма настойчивым.
— Какой, к чертям, мальчишник? — удивлялся Данилов. — Во-первых, я и так давно веду семейную жизнь. Во-вторых, я не пью, а мальчишник без разгула – это просто обычная встреча с друзьями. В-третьих, почему ты решил, что я нуждаюсь в каком-то напутствии?
— А разве нет?! — горячился Полянский. — Вступая во взрослую жизнь, возлагая на себя путы брака… то есть цепи… то есть узы, ну, короче говоря – высокую ответственность, ты должен знать, что у тебя есть друг, который всегда даст тебе хороший совет!
— Так дай его прямо на свадьбе.
— Нельзя, — упирался Полянский. — Положено – до, значит, до.
Данилову, которому очень хотелось выспаться накануне собственной свадьбы, еле удалось отбиться.
Все предложения Данилова «устроить какую-нибудь феерию» решительно отвергались Еленой.
— Вова, в моей жизни уже была одна пафосная свадьба со всеми положенными прибабахами, — говорила она. — Второй такой я не переживу!
— А у меня еще никакой свадьбы не было… — пытался спорить Данилов.
— В чем проблемы?! — улыбалась Елена. — Иди, порепетируй с кем-нибудь весь этот ритуал, да не забудь про голубей и замок на мост, чтобы свадьба была полноценной. Я столько ждала, подожду еще немного.
— Есть на примете стоящие кандидатуры? — притворно оживлялся Данилов. — А можно взглянуть на фото?
После этого он получал подзатыльник или даже целую порцию тумаков…
Расписываться решили в пятницу, когда меньше народа.
— Имей в виду – на свадьбу положено до пяти дней отпуска без сохранения заработной платы, — предупредила Елена.
Пять дней Данилов брать не стал – слишком много. Взял два – пятницу и субботу, по графику оказавшуюся рабочей. Эпидемия уже закончилась, и он вернулся к своей физиотерапии. После беготни по квартирам, «кабинетная» работа и работой не казалась. Так, нечто вроде хобби.
— Вы малость с лица осунулись, Владимир Александрович, — посочувствовала сердобольная Лиза.
— И не только с лица, — ответил Данилов, которому позавчера пришлось провертеть в ремне новую дырку, чтобы джинсы не падали при ходьбе.
Данилов понадеялся, что с завершением эпидемии все дрязги остались позади, но – напрасно.
За время его отсутствия медсестры проводили процедуры, назначенные при выписке из стационара. Кое-что делалось по назначению невропатологов и Пахомцевой. Первым делом Данилов просмотрел амбулаторные карты пациентов и нашел, что в общем-то все процедуры были назначены им по уму, обоснованно.
Удивление вызвала только низкочастотная магнитотерапия (по двадцать минут ежедневно, всего – десять процедур), назначенная урологом мужчине шестидесяти двух лет с хроническим пиелонефритом. Помимо пиелонефрита, у пациента имелась ишемическая болезнь сердца с периодическими приступами (пароксизмами) мерцательной аритмии. Ишемическая болезнь сердца с нарушениями ритма – прямое противопоказание для магнитотерапии.
Данилов отменил процедуры, сделал об этом запись в амбулаторной карте и попросил Оксану позвонить пациенту и сказать, чтобы он больше на процедуры не приходил.
— Но он будет спрашивать, почему мы не закончили курс. Что мне сказать?
— Просто скажите, что по его состоянию он получил достаточно процедур, — Данилов не любил выносить сор из избы. — Насчет противопоказаний ничего не говорите.
— Хорошо, — Оксана взяла карту и ушла в регистратуру, к городскому телефону.
Вернувшись, она доложила:
— Сообщила. Судя по голосу он остался недоволен.
— Спасибо.
«Надо будет потом зайти к Сабурову и объяснить ему, как и что», — подумал Данилов.
Идти к Сабурову не пришлось. Примерно через час Сабуров явился сам. Поддатый и разгневанный. Попыхтел у двери, дожидаясь, пока Данилов отпустит пациентку, а потом погнал с места в карьер:
