— А вы молодцы, держитесь, — похвалил Астраханцев. — Первый раз тяжело, второй – противно, а третий – уже в порядке вещей.
Данилов вдруг понял, что трупный запах, а если точнее, смердящая вонь, больше не досаждает ему. Притерпелся, перевозбужденное обоняние решило взять тайм-аут.
— Сейчас уже придет доктор Равлик, — посмотрев на часы, сказал Астраханцев. — Есть желание ассистировать ему?
— Есть! — ответила Ира.
— Вот и прекрасно. В час я жду вас у себя.
Астраханцев ушел.
— Прогуляемся? — предложил Ире Данилов.
— Не стоит, — преувеличенно бодро ответила Ира. — Потом же возвращаться придется. Как же хорошо, что я стала патологоанатомом, а не судебным врачом!
— Ну, пока еще не стала, — поддел ее Данилов.
— О, помощников бог послал! — прозвучало от дверей.
Доктор Равлик оказался тем самым унылым типом, которого Данилов вчера принял за санитара.
— Зовут меня Виктор Тарасович, — представился он, вооружившись скальпелем.
— Ирина.
— Владимир.
— Ну, начнем!
Скальпель вонзился в труп, и Данилов сразу же ощутил дурноту. Он рано обрадовался тому, что обоняние якобы притупилось.
Работал доктор Равлик профессионально, быстро и четко. Участие ординаторов было чисто символическим – принять, подержать, переложить.
— Трансмуральный инфаркт! — оповестил он, поднимая вверх разрезанное сердце, похожее на бурую медузу.
Данилов знал, как выглядит участок некроза на сердечной мышце, но на том, что лежало в широкой ладони Равлика, ничего толком не увидел. Осталось поверить на слово…
— Голову у «разложенцев» я всегда оставляю напоследок, — сказал Равлик, поднимая пилу.
— Почему? — спросил Данилов.
— Да потому, что мозги – скоропортящийся товар. Чего там искать?
Мозги и впрямь успели превратиться в зеленовато-бурую студенистую слизь.
— Трансмуральный нижний инфаркт, — подвел итог судмедэксперт, заканчивая вскрытие. — Смерть от естественных причин.
— А как его зашивать будут? — поинтересовалась Ира. — Он же весь расползается.
— А зачем? — удивился Равлик. — Таких выдают родным в закрытых герметичных гробах, которые в народе называются цинковыми. Складывают туда в разукомплектованном виде – земля все примет. Этот еще красавчик, вот, помню, в августе был у меня один труп, пролежавший месяц в реке и изрядно обгрызенный раками… М-м-м! — Равлик закатил глаза кверху и почмокал, словно гурман, пробующий экзотическое блюдо.
— Так я нашел в нем пулю, порылся – и нашел! Дело – оно мастера боится! Ну все, можно и покурить…
— Такое впечатление, что я вся пропиталась этим запахом! — сказала Ира, поднимаясь по лестнице.
— Можно душ принять.
В каждом морге непременно есть душевая.
— Принять можно, только вот полотенца у меня нет, — развела руками Ира.
— Тогда давай выйдем на улицу – хотя бы проветримся, — улыбнулся Данилов.
— Это мысль! — поддержала Ира.
Они вышли на крыльцо прямо в халатах. Дальше идти не хотелось – шел дождь. Постояв под козырьком минут пять, ординаторы вернулись в здание.
— Теперь можно жить, — сказала Ира. — Есть, наверное, до вечера не захочется.
— Странно, что до сих пор никто не догадался водить в морг экскурсии из желающих похудеть, — Данилов пошутил, но Ира восприняла его слова, как намек.
— Я поправилась? — всполошилась она, оглаживая себя по животу и бедрам. — Точно!
— Нисколько не поправилась, — поспешил исправиться Владимир. — Наоборот – даже похудела и осунулась после сегодняшнего.
— Какое там осунулась! — фыркнула Ира. — Даже не стошнило. Но наш доцент прав – теперь уже нет ужаса при мысли о разложившемся трупе.
— Подожди, — предостерег Данилов. — Ты еще не видела того, которого обгрызли раки…
Астраханцев сидел за своим столом, сосредоточившись на экране жидкокристаллического монитора.
— Никак не пойму, где должен быть этот проклятый артефакт! — нисколько не стесняясь того, что проводит рабочее время за игрой, пожаловался он ординаторам. — А без него никак… Враги одолевают. Ну, ладно.
С видимым сожалением доцент оторвался от экрана и протянул ординаторам два листочка.
— Блиц-тест, — пояснил Астраханцев. — Минута на ответ!
Время, правда, засекать не стал – начал перекладывать с места на место папки, лежащие на столе.
Вопросы были легкими. Данилову достались вот такие:
«А. К уважительным причинам, позволяющим врачу, привлеченному для экспертизы, отказаться от ее производства, относятся:
1. некомпетентность в судебной медицине;
2. нежелание производства экспертизы;
3. заинтересованность в результатах дела;
4. врачебная специальность терапевта;
5. врачебная специальность педиатра;
6. отсутствие сертификата по специальности «судебная медицина».
Б. При описании органа на вскрытии не надо указывать:
1. вес органа;
2. размер органа;
3. цвет органа на разрезе;
4. характер и особенности поверхности органа;
5. наличие и концентрацию алкоголя в органе;
6. консистенцию органа.
В. Развитие трупного окоченения не зависит от:
1. причины смерти;
2. температуры окружающей среды;
3. телосложения;
4. наличия ожирения;
5. пола;
6. возраста».
Судя по тому, как быстро Ира вернула лист доценту, вопросы тоже были простыми.
— Молодцы! — похвалил Астраханцев, бегло посмотрев ответы. — Не смею вас больше задерживать. Вечером почитайте про огнестрельные ранения и транспортную травму. А завтра с утра определимся, кого вам показать. Можете идти…
— Либерализм здесь зашкаливает, — сказала Ира в коридоре.
— Мы же не свои, а нечто вроде общественной нагрузки, — ответил Данилов. — Мусинский попросил, ему пошли навстречу. Программа нашей ординатуры пребывания в судебно-медицинском морге не предусматривает.
— Но для общего развития это полезно.
— Очень полезно, — согласился Данилов…
В свое, теперь уже бывшее, патологоанатомическое отделение Данилов приехал рано – еще не было трех пополудни. Заведующего Владимир застал в его кабинете. Юрий Юрьевич держался сухо и деловито. В его серых глазах меланхолия боролась с усталостью. Ответил на приветствие, предложил сесть, но упорно смотрел не на Данилова, а куда-то в сторону.
