– Нет.
Данилов отломил половину и убрал обратно в холодильник. Краковская колбаса, помимо всего прочего, хороша и тем, что не надо возиться с ее нарезкой. Взял в одну руку булку, а в другую – кусок колбасы и откусывай поочередно, наслаждайся. Данилов ел и слушал Никиту, сидевшего напротив. Выражение лица мальчика сменилось на недоуменно-виноватое.
– Ну, написал я сочинение, я же хотел как лучше… Я вообще ничего не хотел, просто написал про тебя… Н у, у тебя же действительно очень интересная работа…
«Зашибись какая интересная у меня работа! – подумал Данилов, вспомнив выложенные в ряд на берегу трупы, которые водолазы извлекли из упавшего в реку самолета. – Точно есть что рассказать детям».
– И очень важная, разве не так?
Данилов кивнул.
– Ну, я так и написал… Откуда я мог знать? С другой стороны, что плохого в том, что тебя приглашают выступить? Это же не больно, как ты сам говоришь…
– Это глупо! – прервав на пару секунд процесс, ответил Данилов. – Что я там буду рассказывать?
– То же, что и дома. Как спасают людей, интересные случаи, трудовые будни. Если хочешь, я могу помочь составить план выступления…
– Может, ты его и напишешь, я просто зачитаю с трибуны? Или нет. Напиши и сам прочти. Так будет лучше всего.
– Ну, это несерьезно, – укорил Никита. – В школе ждут тебя, человека благородной и героической профессии…
– Кыо мыа а-а асс-ал! – промычал Данилов и, дожевав и проглотив, повторил: – Кто это меня так обозвал?
– Завуч Ольга Семеновна. А что? Разве неправильно? Она еще сказала, что врач – сам по себе спасает людей, а врач-спасатель – это спасатель в квадрате.
– Прекрасно!
– Так когда можно? – В Никитиных глазах сверкнули проблески надежды.
Никогда! – ответил Данилов и быстро доел колбасу. – Ты пойми, – сказал он Никите, словно приклеившемуся к стулу. – Я в самом деле не представляю, о чем и на какую тему я могу говорить. Работа у меня такая, что не в школе о ней рассказывать… И вообще, я терпеть не могу официальные мероприятия. Меня от них плющит, колбасит и гнет в дугу.
– Но я уже обещал… Почти…
– Это твои проблемы! – жестко отрезал Данилов. – Ты уже взрослый мальчик и должен знать, что сначала спрашивают. Нельзя подписывать людей заочно…
– Но я же не думал, что будут проблемы! Мне казалось, что ты обрадуешься.
– Я рад без памяти, разве это не заметно? – Данилов выдавил из себя улыбку. – И давай на этом закончим разговор и закроем тему, чтобы не переливать из пустого в порожнее!
– А что мне сказать в школе?
– Скажи правду, что оратор из меня никудышный. Или соври: скажи, что я так занят, что просто дня свободного нет… – Тут Данилова осенило. – Лучше сделаем вот как! Я попрошу Игоря пойти вместо меня. Он непременно согласится, потому что выступление в школе – прекрасная реклама! Расскажет вам о том, как надо правильно питаться, что нельзя есть одни гамбургеры…
Никита поморщился.
– Учителя будут довольны…
– Полянский – неинтересный.
– Зря ты так говоришь! – обиделся за друга Данилов. – Это Игорь-то неинтересный?! Да он просто прирожденный рассказчик, заслушаться можно…
«Особенно если про личную жизнь начнет рассказывать», – мысленно добавил Данилов.
Никита отрицательно покачал головой.
– Тогда извини, – Данилов развел руками, – ничем больше помочь не могу. Скажи, что я очень занят. Если и соврешь, то совсем чуть-чуть…
Никита поступил не по-мужски. Взял и наябедничал матери, то есть не наябедничал, а обратился за помощью. И когда только успел, вроде бы весь вечер был на виду?
После ужина Елена взяла Данилова за руку и увела в спальню. Мысли Данилова приняли удивленно-фривольное направление (не рано ли: Никита еще не спит, да и с чего это вдруг, ведь, забеременев, жена поостыла к некоторым радостям жизни?), но дело ограничилось недолгим разговором.
– Данилов! – Взглядом и тоном Елена давала понять, что возражений не потерпит. – Надо сходить в школу. Это прекрасная возможность развить и углубить отношения с учителями.
– Мне хватает тебя, – улыбнулся Данилов, надеясь отшутиться. – Других мне не надо.
– Данилов! – Елена взяла на полтона выше. – Ребенок в шоке. Он стесняется идти в школу…
– Те, которые в шоке, питаются глюкозой парэнтерально (то есть вводимой внутривенно, в обход желудочно-кишечного тракта). – Была, была еще маленькая вероятность того, что отшутиться удастся. – А Никита только что на моих глазах умял две порции спагетти.
Две порции в Никитином понимании равнялись четырем стандартным. В уважающем себя ресторане, заботящемся о том, чтобы клиенты не переедали, такое количество растянули бы порций на десять.
– Когда ты сможешь?
– Лен, ты пойми, это же чушь какая-то. Я приду, там будет сидеть тридцать детей…
– Пятьсот.
– Чего?
– Пятьсот детей, Вова. Как минимум. Это мероприятие общешкольное, будут все классы, с пятого по одиннадцатый.
– Мама дорогая! – вырвалось у Данилова. – Вообще караул. Я перед классом выступить не могу, а тут – целая школа. Нет-нет-нет!
– Да-да-да!
– Я не могу!
– Данилов! Женщина не должна слышать от мужчины подобную фразу! Ты все можешь!
Кто это сказал?
– Ты.
– Я?
– Четвертый курс, после занятий по кожвену мы шли к «Баррикадной» и ты рассуждал о том, что для настоящего мужчины нет ничего невозможного. А я слушала тебя и восхищалась. Девчонки любят, когда им вешают лапшу на уши.
– Умеешь ты эффективно мотивировать! – похвалил Данилов.
– Должность обязывает, – скромно улыбнулась Елена. – Я немножко поваляюсь, а ты пойди обрадуй ребенка. Заодно обсуди с ним программу твоего выступления, узнай, как у них принято говорить. Если ты произведешь хорошее впечатление, тебя включат в совет школы.
«Вот этого мне точно не надо», – подумал Данилов, но озвучивать свою мысль не стал.
Школа встретила Данилова неласково.
– Родитель? – опознал суровый, как и положено, охранник.
– Да, – не чуя подвоха, ответил Данилов. – К завучу Ольге Семеновне.
Пришлось несколько минут топтаться под плакатом, с которого благосклонно смотрел Лев Толстой, утверждавший, что «Все нравственное воспитание детей сводится к доброму примеру».
– Витя! – набросилась на охранника появившаяся Ольга Семеновна. – Я же сама лично предупредила тебя насчет Владимира Александровича! Зачем ты держишь человека у входа, когда тебе было велено проводить его ко мне?!
