– Пойми, Джоконда, вам нужно уехать. – Он говорил, вперив взгляд в пол. Он не мог заставить себя посмотреть жене в глаза.
– Бежать? – Джоконда усмехнулась.
– Да, черт возьми, можешь называть это именно так: бежать!
В левом уголке поля зрения встроенные в «балалайку» часы настойчиво отсчитывали минуты. Он специально не стал убирать цифры с наноэкранов, чтобы контролировать время. А его оставалось всё меньше и меньше, совсем его уже не оставалось. А Джоконда продолжала упорствовать и делать вид, что ничего не понимает. Хотя он ей всё рассказал. Ну, или почти всё.
– Тебе никто не поможет, они всё рассчитали. И подготовили себе путь.
– Неужели ты думаешь, что корпорация позволит отобрать у неё главное сокровище? – как-то невесело усмехнувшись, спросила Джоконда. – Или ты во мне сомневаешься?
– Но Вилли…
– Они не посмеют тронуть Вильгельмину, – решительно отрезала женщина. – Иначе… Им нужна я, понимаешь?
– Ты даже представить себе не можешь, на что способны эти люди!
– Я никуда не поеду, – упрямо повторила Джоконда.
На глазах женщины показались слезы. Он не понимал, почему она плачет, он сам готов был разрыдаться, но не имел на это права. Он совершенно запутался, перестал понимать, что нужно делать, и как будет правильно.
Он сделал то, что они просили, они обещали помочь. Но они обманули. Он узнал об этом совершенно случайно, и еще можно было что-то исправить, скрыться, исчезнуть. Но Джоконда категорически не хотела никуда ехать, она отчего-то была уверена, что всё обойдется.
Внизу у их дома остановился мобиль. Большой, отсюда не рассмотреть, не то «Карнавал», не то «Мираж». Информация, полученная от друзей – настоящих друзей, а не тех, кто приехал сейчас в мобиле, – оказалась верной. Лучше бы они ошиблись.
– Еще есть время, – он отвернулся от окна и схватил жену за плечи. – Мало, но есть. Я могу…
Джоконда тихо плакала, по её щекам медленно катились слезы и падали вниз, исчезая в высоком ворсе ковра.
Но ведь те люди внизу приехали, чтобы помочь?! Разве в тот момент он не был в этом уверен?
– Ты не виноват, – сказала она, – ты не знал, а когда понял, уже было поздно. Я никуда не поеду.
– Это нужно, понимаешь? Здесь тебе угрожает опасность. Тебе и Вилли. Они не оставят вас в покое. Они никого из нас в покое не оставят.
– Им не нужна я, не нужен ты. Им нужна информация. Того, что ты им отдал, оказалось недостаточно. Но я всё равно ничем не смогу помочь им. Я для них бесполезна.
Он ударил кулаком в окно, стекло завибрировало, но выдержало. Значит, она знает, что он отдал им ключ. Она всё знала, возможно, с самого начала, но ничего не говорила ему. Но почему?!
Он помотал головой, не отрывая взгляда от спешащих внутрь дома людей. В авангарде – высокий мужчина в длинном до пят плаще и старомодной широкополой шляпе.
– Возможно, тебе позвонят, если потребуется твоя помощь, – сказала Джоконда.
Что она говорит? Кто позвонит, зачем?
– Что может понадобиться?
– Ты поймешь. И он… оно – тоже.
Голос Джоконды не дрожал и звучал ровно, хотя слезы продолжали течь по её щекам.
Снаружи послышался приглушенный шум шагов, он повернулся в сторону входной двери. И в этот момент раздался голос Вильгельмины:
– Папочка, я не хочу уезжать без тебя!..
Головокружение и дезориентация в пространстве прошли быстро. Перед глазами продолжала болтаться вывеска, предостерегающая желающих войти внутрь аварийного здания.
Халиль, разумеется, больше так и не появился. Да и был ли он здесь? Люди, спешащие по своим делам, проходили мимо Джио, бросая быстрые взгляды на странного человека, севшего на грязный бетон и схватившегося за голову. Никто не пытался помочь или хотя бы просто спросить, что случилось, но всё замечали. А вот когда Халиль звал Джио, никто не отреагировал на призывный крик «Эй!». Не странно ли?
Ты ведь уже понял, что ничего странного в этом нет.
Внезапно Джио отчетливо осознал, что знает, о каком заводе говорил Халиль. Нет, он совершенно точно раньше никогда не бывал в Амьене, просто знал о существовании завода, но совсем о нём забыл.
Довольно крупное производство располагалось на окраине городка. Здесь, как везде в Амьене, царила разруха и запустение. На стенах нескольких огромных корпусов отчетливо были видны следы, оставшиеся от пришедшей в город больше четырех лет назад большой воды. Следы эти, надо сказать, располагались на приличной высоте, до неровной отметины, указывающей на уровень поднявшейся тогда воды, Джио не смог бы дотянуться даже подпрыгнув.
Куда дальше? Нагромождения мусора, рухнувшие стены, искореженные, наваленные огромным механистическим холмом ржавые грузовики. Нормальному человеку в подобных местах обычно становится не по себе.
Страшно нормальным людям в таких местах. Но ты же не из нормальных?
Джио страшно не было. Он пытался вспомнить, не понимая, что именно следует вспоминать. И от этого начинала болеть голова, всё сильней и сильней.
Что за звук? Какой-то посторонний, лишний в этом месте.
Хотя нет, здесь он как раз к месту – Джио слышал дружный собачий лай. С кем могли прийти сюда собаки? С полицией. Или еще с кем-то, кто хочет найти конкретного человека. Собаки хорошо берут след. Его след, за ним идут по следу, они уже близко, нужно что-то делать, бежать, скрыться…
Собаки, чёрт возьми, хорошо работают зубами, они хищники, если ты вдруг забыл!
Дыхание участилось, глаза метались из стороны в сторону, пытаясь среди принесенного сюда водой хлама найти путь к отступлению. Не прятаться нужно, а именно отступать!
Джио понял, что никто его здесь не ищет. И по следу, вероятно, тоже не идет. Он сам загнал себя, как зверя, в угол, сам забрался сюда в поисках того, что потерял. Он почти у цели. Возможно – у цели. И если он не пошевелится, то рискует так никогда до этой самой цели и не добраться.
В своре собак было штук тридцать, не меньше. Ну, может быть, двадцать пять – все-таки у страха глаза велики. Но хватило бы и десятка огромных, брызжущих слюной пастей, чтобы от Джио остались одни воспоминания. Быстро блекнущие собачьи воспоминания о хорошей еде.
Свора появилась из-за кучи металлолома. Дикие псы, прижившиеся на брошенной человеком территории. Теперь человек тут гость, он теперь здесь еда, особенно если пришел безоружным.
Хотя у Джио имелся «дыродел», он понимал, что справиться с двумя десятками обезумевших псов ему не удастся. Застрелит трех-четырех, остальные всё равно разорвут его на части. Разве что убить вожака, но как понять, кто из них вожак? В собачьих глазах сверкало безумие и предвкушение скорого пира.
