Не нужно врать самому себе, ты ведь прекрасно видел стеклянные бока в прорези обоймы.
Их было шесть. А тремя днями раньше там было десять ампул – полная загрузка. Выходит, он использовал не одну дозу, а три? Но как он выдержал эти три дня? Как?!
Ты был в сети. Вот ответ. Ты был дома, в своем мире.
– Парень, тебе чего надо?
Лёшка поискал глазами того, кто это сказал. Обращались явно к нему. Снова возникла мысль: повезло, что он не успел сбрить волосы.
Говорил полицейский, переминающийся с ноги на ногу среди группки своих коллег. Полицейские выглядели уставшими и потрепанными, они помахивали дубинками, словно игрались с ними или отгоняли мух. Они с нетерпением в глазах наблюдали за избиением лысого, которое происходило в двадцати метрах, и ничего не делали. Им не терпелось дождаться окончания потасовки и разойтись по домам. И еще им не нравился Лёшка. Он мог создать проблемы, которых так называемым стражам правопорядка совсем не хотелось иметь в завершение напряженного дня.
– Ничего, – стараясь придерживаться нейтрального тона, ответил Лёшка. – Просто иду.
– Вот и иди, – посоветовал полицейский и, помахивая дубинкой, неспешно пошел в сторону избивающей мужика толпы. Лысый уже перестал кричать, а только довольно громко покрякивал под каждый удар. – Не задерживайся, тут ничего интересного.
– Точно, ничего, – согласился Лёшка.
Он повернул в сторону центра и быстро пошел прочь. Но не удержался и оглянулся, отойдя на полсотни шагов. Тот полицейский наотмашь колотил вошедших в раж людей, оттаскивая одного за другим от вяло копошащегося лысого. Остальные полицаи посмеивались, показывая на коллегу руками. Где-то вдалеке послышался вой сирен – приближалась «Скорая».
Безумие какое-то. Три дня словно провалились в небытие. Будто в черную дыру засосало. В городе чёрт-те что происходит. Какая-то кампания по уничтожению людей, верящих в Цифру. Или это демарш против лысых? Бред какой-то.
А ведь он три дня не был в универе. Пропуски придется оплатить – ничего, деньги теперь есть. Но отработки и пересдачи никто не отменял. Не проблема, он справится, это раз плюнуть.
Четыре ампулы «синдина»! Просто поверить в это невозможно.
Слишком мало? Тогда почему ты не взял с собой инъектор? Там же еще шесть ампул.
Опять этот бесцеремонный новый решительный Лёшка внутри.
Потому и не взял, что наглый голос внутри головы пока не захватил власть. Он лишь ворчит, выражает недовольство.
Ключевое слово – «пока». Если так пойдет дальше, то от прежнего Лёшки довольно быстро ничего не останется.
И еще не забывай о бабушке. Кто о ней позаботится?
Кому она нужна? Выжившая из ума старуха!
Лёшка остановился и изо всех сил ударил кулаками по бетонной стене уносящегося ввысь жилого дома. Рукам стало больно, в голове немного прояснилось.
В носу хлюпало, и Лёшка понял, что плачет. Рыдает, заливая куртку крокодиловыми слезами.
Поздно!
Чёрт, но почему же из головы никак не уходит образ заряженного «синдином» инъектора?!
А то ты не знаешь. Этот образ теперь с тобой навсегда.
– Пацан, чего на холоде торчишь? Заходи.
Прямо перед Лёшкой стоял, пошатываясь и источая душный запах дешевого табака и спиртового перегара, мужичок. Он появился здесь, словно из-под земли вырос. Глаза мужичка бегали из стороны в сторону, как два плавающих в мелкой волне яблока, но явно никак не могли поймать Лёшку в фокус. Он вообще с трудом держался на ногах, будучи, что называется, мертвецки пьян.
– Куда заходить? – Лёшка задал вопрос, появившийся первым в голове.
Он вообще плохо понял, о чем говорит пьяный мужик. Голова, казалось, трещит по всем швам, неприятная слабость в ногах становилась всё сильней, а руки ощутимо дрожали. Словно у дряхлого старика.
Сравнение со стариком снова разбудило воспоминания о бабушке. Завтра, обязательно – завтра, сказал Лёшка сам себе. Хотелось сделать вид, что ничего особенного не происходит, что завтра на самом деле наступит светлое будущее, а бабушка выздоровеет. Только верилось во всё это с трудом.
– Как куда?! – удивился мужик. Его качнуло, и он едва не свалился на тротуар, в последний момент ухватившись за решетку соседнего окна. – В «Медведей», конечно.
Удивление мужика было настолько искренним, что Лёшка непроизвольно заозирался, ища взглядом медведей. Не нашел. Но обнаружил дверь, прячущуюся в яме цокольного этажа, над которой скромно, небольшими блекло-красными буквами было выведено: «Бар «Три медведя».
Ага, вот откуда вынырнул мужик. И в самом деле, из-под земли.
Лёшка дернул плечами и сказал:
– Спасибо.
Мужик остался на улице. Может, он уже завершил свое посещение бара и отправился домой. А Лёшка открыл дверь, над которой звякнули три металлических колокольчика, и вошел в сумрак душного, прокуренного полуподвала.
Людей в баре было немного. Человек пятнадцать, от силы – двадцать. Народ в основном разношерстный и колоритный: бритые наголо, сплошь покрытые разноцветными и объемными татуировками; здоровенные мужики с бородами до колен (некоторые из них тоже лысые); муторного вида трансеры. Лёшка на фоне этой публики смотрелся здесь, пожалуй, не менее экзотично, чем они – в городе.
Лёшка почувствовал себя неуютно. Зачем он зашел сюда? Разве он хочет есть? Пожалуй, да – хочет. Только теперь Лёшка понял, что не просто хочет есть, он хочет жрать – сейчас же и много. И надо как-то унять дрожь в руках.
Перед глазами в каком-то дьявольском мареве возник образ инъектора с «синдином». Нет, не так, не нужно. «Хотя здесь наверняка можно разжиться дозой если не «синдина», то какой-нибудь другой наркоты», – подумал Лёшка. А учитывая обилие бритоголовых в татуировках, то и «синдин» тут водился с очень большой вероятностью. Но предложат его не всем.
– Чего желаете? – с намеренным пренебрежением спросил бармен.
– Еды какой-нибудь… – ответил Лёшка, не обращая внимания на тон.
– Какой?
– Вкусной. Чем вы тут кормите?
– Вот, «берлога». Натуральное мясо.
Бармен повернул к Лёшке панель коммуникатора, на которой было изображено нечто коричневое, политое соусом и исходящее тающим салом. В животе заурчало, а рот тут же наполнился слюной. Руки стали дрожать сильней.
Как-то сомнительно насчет натурального мяса в этой подворотне, но…
– Две таких.
– И?
Бармен ждал продолжения заказа.
– И литр воды.
Бармен разочарованно поджал губы.
– И стакан водки, – добавил Лёшка. Если нельзя «синдин», то отчего не попробовать заменить его алкоголем. Он слышал, помогает.
