– Реттор?
– Да, Анттон, это я. Ты бы знал, каких усилий нам стоило затащить тебя из Заката в Лифию! Но ты нужен нам. Ты один из сильнейших магов современности – не сейчас, но потенциально. Во всяком случае, из тех, с кем мы знакомы.
– Чтоб тебя собственный мотор покусал, – выругался Анттон. – Куда мы едем?
– Возвращаем тебя в резиденцию, – ответил Тетторион. – Доволен?
Анттон задумался. С ним явно что-то произошло – вряд ли смерть и последующее поднятие, ведь магическую проверку, сложную и не очень приятную, он запустил в первую очередь.
– Вспомни эксперимент с дурацкими мыслями об императоре, – посоветовал Тетторион.
И Анттон вспомнил. Он осознал, что теперь может без труда думать о том, как император сходил в туалет или как безжалостно его самого высочайшим указом выдернули из Коллегии и отправили в Лифию.
О том, как император спровадил на «заслуженный отдых» Анттона-старшего, когда надо было расчистить место для невнятного мужа двоюродной племянницы его величества.
О том, как подавляли восстание во внешних провинциях. Как проводили денежную реформу. Как чистили «новую» аристократию.
На протяжении восьми лет после окончания университета Анттон все сваливал на кого угодно, только не на императора. Да, именно тогда, перед финальным экзаменом, они по одному уходили на ночное бдение у портрета его величества и все как один, даже самые стойкие, засыпали.
– Я не собираюсь помогать вам.
Губернатор сложил два и два и понял, что нужен мятежникам – а кем они еще могли быть? – для поддержки их темного дела.
– Смешной. – Реттор улыбнулся.
– Ты был таким же, – одернул его Тетторион. – Анттон, нам не нужен мятеж. Нам нужны хорошие маги для того, чтобы выбить у императора автономию где-нибудь на территории этого материка, который не освоен Закатом и на сотую долю процента. Мы можем опираться на помощь дигно, местных жителей, но если не обеспечим себе защиту, рано или поздно придет Закат и сотрет нас в пыль. Сейчас император может себе позволить выдать нам кусок земли под освоение, договора империя последние сто лет соблюдает – иначе провинции бы взметнулись снизу.
– Сегодня на лояльность настраивают только высших, завтра каждый первый в Закате окажется верен императору до гроба, а послезавтра разницу между поднятым и первым будет невозможно разглядеть со стороны. – Реттор говорил как по бумажке, не отвлекаясь от дороги. – Нужен клапан для тех, кто не согласен так жить. Мы фактически помогаем империи, создавая автономию.
– А что помешает мне сдать вас при первой же возможности? – поинтересовался Анттон спокойным голосом, умеренно допуская в него внутреннюю напряженность.
– И ты позволишь им снова запустить в твой мозг свои щупальца? – поинтересовался Тетторион.
Они высадили его в паре километров от резиденции. «Ведь в любой момент могли подобраться так близко, – подумал про себя губернатор. – Пара приличных снайперов – и ни один убийца не спасет».
– Как я вас найду?
– Наш лагерь к югу от разгромленной деревни. Мы перестали экранировать быков, ты их поднимал, значит, обнаружишь без труда.
– Хорошо.
Карин была рада. Очень рада. Ее не интересовало, что погибло две трети всех солдат молодой колонии, что потеряны четверо убийц и одна гончая.
Для нее самым главным было то, что вернулся Анттон. И он не разочаровал девушку – обнял ее сразу, ни секунды не сомневаясь.
Стационарный телефон приветливо звякнул, когда губернатор взял в руку трубку, связанную пуповиной с основной частью организма.
– Канцлер Титтус, номер семь-два-два-одиннадцать-два-два-семь.
– Анттон? Не ожидал так скоро. – Канцлер явно что-то жевал.
– Мессир Титтус, наши опасения подтвердились. Здесь есть заговор, и его участники очень опасны. Среди них Тетторион, Реттор и, по моим прикидкам, еще около полутора десятков опытных магов, пропавших за последние полтора года в южных колониях. Заговор против империи и лично императора.
– Что посоветуешь? – не переставая жевать, поинтересовался канцлер.
– Полное уничтожение. Мне нужны полторы сотни гончих и сотня убийц. Я проведу свое расследование и уничтожу всех, кроме одного-двух, которых направлю в Закат для процесса.
– Если все будет сделано правильно, то ты займешь место генерала Поттьера – старый интриган увлекается, его давно пора заменить на свежего человека.
– А если будут помарки? – Анттон знал о том, что канцлер любит, когда все происходит строго по плану. Сам же он никогда не отступал от своего слова, правда, и давал его не очень охотно.
– Если будут помарки, то ты отправишься в какую-нибудь восточную провинцию, в заштатный университет преподавателем магии. – Чтобы подчеркнуть иронию, канцлер даже перестал жевать.
– Понял, помарок не будет. – Анттон дождался, пока телефон пискнул, сообщая, что на другом конце провода положили трубку.
Сегодня вечером он сделает предложение Карин. Через несколько дней придет морской транспорт с убийцами, гончими и парой магов, которые передадут Анттону управление над поднятыми.
А затем самый молодой губернатор империи проведет чистку. Он уничтожит всех предателей, а последние двое утонут вместе с транспортом, направляющимся обратно в Закат.
Канцлер, любящий докапываться до буквы, признает это помаркой и отправит Анттона в заштатный университет.
Подняв университетские и отцовские связи, тот выбьет назначение в восточную Аллию. На профессорской должности не надо доказывать лояльность, а дети впавшего в немилость чиновника и представительницы «новой» аристократии вряд ли займут высокие посты в империи.
Анттон просчитал все.
Его ждет уютное плетеное кресло-качалка, любимая жена, приятная работа и много детей.
– Мессир! – Свенир ворвался в кабинет и всплеснул руками. – Как вы похудели!
«Надо бы сделать менее громкого халдея, – подумал губернатор. – Как слуга провинциального профессора этот слишком патетичен».
Примечание автора
Меня всегда завораживали культуры, не похожие на нашу. Другие миры, которые совсем рядом – какие-то за несколько тысяч километров, какие-то всего в паре веков от нас.
Где люди совершенно по-другому воспринимают мир, смерть, религию, друг друга.
Как можно владеть человеком? Как можно не бояться смерти? Как можно считать наркотики нормой?
Попытка узнать другую культуру через завороженность и удивление ведет к пониманию; и в какой-то момент ты вдруг осознаешь, что рабство в Риме в общем-то не было той упрощенной системой, которую нам дают в учебниках истории. Что вера в загробный мир или вывод инстинкта самосохранения из значимых приоритетов – достаточное средство для ухода от страха смерти.
