Несколько развязное начало Октябрьскому не понравилось, и в
блокноте появилось изображение жабы, но потом пошли сплошь квадраты и
прямоугольники, потому что логика у Мальчика Мотла была крепкая, кирпичик к
кирпичику, а сведения исключительной важности.
– Перемирие между Британией и Гитлером – вопрос недель, а
может быть, и дней. Англия вымотана воздушной войной, ударами немецкого
подводного флота. Везде разговоры про одно и то же: это не наша драка, почему
мы должны отдуваться за поляков и лягушатников? Ладно. Это, как говорится,
сообщения агентства ТАСС – «Тетя Аня Соседке Сказала». Но у нас, товарищи, есть
информация посерьезней. Источник «Лорд» обращает наше внимание на резкое
усиление антисоветской партии сторонников мира, в особенности так называемой
«Кливлендской клики», группы завсегдатаев салона леди Астор.
– Это та дамочка, которая сказала Черчиллю: «Если б вы были
моим мужем, я насыпала бы вам в кофе яду?» – усмехнувшись, спросил Нарком.
– Она самая. А Черчилль, если помните, ей ответил: «Если б я
был вашим мужем, мадам, я бы этот кофе с удовольствием выпил», – заулыбался и
Коган, однако тут же посерьезнел. – Если говорить про Черчилля, то его
положение шатко, как никогда. Оппоненты премьер-министра в открытую требуют
мира с Германией на условиях довоенного статуса кво и неприкосновенности
британских колоний. На сегодняшний день немцев это железно устраивает. «Лорд»
информирует, что «Кливлендская клика» поддерживает контакты с нацистской верхушкой.
Мы сообщили об этом в британскую контрразведку, но там и без нас знают. Только
поделать ничего не могут. Или не хотят – в контрразведке тоже две фракции.
Поймите, товарищи: англичане готовы мириться, это реальная, стопроцентная
опасность. Если Гитлер завтра сделает какой-нибудь эффектный жест, который
польстит британскому самолюбию, партия мира возьмет верх. «Лорд» говорит, что
на тайных переговорах британских и германских представителей обсуждаются самые
фантастические варианты. Чуть ли не сам Рудольф Гесс прилетит в Англию безо
всяких предварительных условий, рассчитывая исключительно на английскую
рыцарственность.
– Ну уж, – не выдержав, фыркнул Октябрьский. – Может, к ним
еще сам Фюрер пожалует? Заливает ваш «Лорд».
– «Лорд» не заливает! – вспыхнул Коган. – Это железный
источник. Я за него ручаюсь. А вы, товарищ старший майор, не знаете, и не
говорите!
Нарком успокаивающе кивнул – мол, я знаю, я верю, и
«Англичанин» взял себя в руки.
– В общем так, товарищи. Ситуация на английском направлении
представляется нам железно приоритетной. – Старший лейтенант чеканил каждое
слово, да еще отмахивал сжатым кулаком. – Нападет на нас Гитлер этим летом или
нет, будет зависеть от исхода тайных британо-германских переговоров. Вот где в
настоящий момент проходит наша передовая линия фронта. У меня всё, товарищи.
Итоги обсуждения подвел Нарком. Сказал, что обстановка
сложная, но это ничего, разве когда-нибудь она бывала легкой? Каждое из
направлений для нас важно, на каждом в любой момент может образоваться кризис.
Поэтому всем работать, как работали до сих пор.
– И «немцы», и «японцы», и «американцы», и «англичане»
должны по-прежнему считать, что именно на вашем участке решается судьба будущей
войны, – говорил Нарком, переводя взгляд с одного на другого. – Правильно
сказал Коган: мы, разведчики, сейчас на передовой. За спиной у каждого – наша
социалистическая Родина. Не дайте врагу прорваться.
А оргвыводы сделал такие: выделил Октябрьскому дополнительных
сотрудников и спецсредства; «англичанам» санкционировал безлимитный расход
валюты. Лежава с Епанчиным не получили ничего, так что в результате
«файв-о-клока» приоритеты разведдеятельности более или менее определились.
– Товарищ Коган, – сказал еще Нарком, явно озабоченный
информацией из Лондона. – Может быть, вам имеет смысл вернуться и вести «Лорда»
лично?
– Ей-богу, нет необходимости, товарищ генеральный комиссар,
– ответил Мальчик Мотл. – Есть прямой контакт связи, по известному вам каналу.
И еще «Молния», на случай срочного сообщения чрезвычайной важности.
– Ну хорошо. Ладно, товарищи, мы с Всеволодом Николаевичем
пойдем, а вы чайку попейте, поболтайте. Налаживайте контакт.
Нарком поднялся, вскочили и все остальные.
Это было нечто новенькое. Как это – распивать чаи в кабинете
Самого, да еще в отсутствие хозяина? У сотрудников разных отделов «болтать»
между собой не по службе было не заведено, а на обмен служебной информацией
требовалась особая санкция. Представители четырех направлений неуверенно
смотрели друг на друга.
– Да вы сидите, сидите, – махнул рукой Нарком. – Чайку вон
свежего себе налейте, фрукты кушайте. Товарищ Октябрьский, на минуточку.
Остановившись у самой двери, Нарком вполголоса спросил у
старшего майора:
– Вы когда мне Вассера этого возьмете? Что-то долго
возитесь.
– Ждем звонка, больше ничего не остается. Проверяют немцы, а
как же? Два дня с помощью милиции искали в озере тела «рыболовов». Нашли. Агент
«Эфир» (такая кодовая кличка была дана фон Лауницу) доносит, что в посольстве
делали вскрытие, сами. Убедились, что Решке и Штальберг, действительно,
утонули. Еще два дня трясли Эфира, но мы ему разработали детальную легенду.
Докладывает, что прошел проверку успешно, даже представлен к награде за
спасение радиста и рации. Имя «Вассер» в его присутствии ни разу не
упоминалось. Похоже, посольская резидентура должна просто передать Вассеру по
эстафете радиста.
– Гляди, как осторожничают. Покоя мне не дает этот Вассер.
Сам полковник Кребс у него на побегушках. По всему видно, опасный мерзавец.
– Или мерзавка, – поправил Октябрьский со своей всегдашней
привычкой к точности. – Скорее всего, конечно, мужчина. Но возможно, и
какая-нибудь железная фрау.
– Имеете основания так думать? – заинтересовался Нарком. –
Какие?
– Никаких. Просто слово «Wasser» по-немецки среднего рода. А
по-русски и вовсе женского – «Вода».
– Wasser, Wasser– задумчиво пробормотал Нарком, тоже
произнося это слово на немецкий лад – «васса». И вдруг усмехнулся. – Фрау Васса
Железнова. Ты, Октябрьский, мне это существо неопределенного пола непременно
добудь. Я тоже думаю, что через Вассера мы можем подобрать отмычку к
«Барбароссе»… Ладно, идите, чаевничайте, – снова перешел он на «вы» и на
прощанье хлопнул старшего майора по плечу.
После ухода начальства в кабинете повисло молчание.
Непринужденно держался один Коган – шумно отхлебнул чаю, с удовольствием сгрыз
печенье.
