— Вернемся, — согласился Толик.
— Хигидус далеко не молод, вам надо будет взять бричку, чтобы отвезти его на место.
— Может, лучше фургон? Я к нему привык.
— Можно и фургон, — кивнул хранитель. — Не суть важно. Времена неспокойные, с собой возьмете десяток полевой стражи. Через неделю я отбываю в столицу на Совет хранителей. Хорошо бы к тому времени выяснить по делу заговорщиков новые подробности.
— Я готов отправиться в путь, но прошу день отсрочки, — сказал Толик.
— Ты устал с дороги? — кивнул хранитель.
— Нет, дело совсем не в этом. То есть дорога меня утомила, но не настолько, чтобы просить об отсрочке. Сегодня вечером мы договорились со старшим префектором обсудить дальнейшие действия по хозяину харчевни «Глаз окуня».
— Да, здесь может проявиться что-то интересное, но только в ближайшее время. Когда заговорщики поймут, что ты не согласился на их предложение, они оборвут эту связь. Хорошо, займитесь этим вопросом. В твоем распоряжении остаток сегодняшнего дня и весь завтрашний. Больше дать не могу. Завтра вечером ты должен отправиться в путь, крайний срок — послезавтра утром.
— Постараюсь, преподобный, — сказал Толик.
— Есть что-то еще, о чем ты хотел бы поговорить?
Внезапно Толику захотелось рассказать о Рити. Эмоции, связанные с ней, были слишком сильны (до сих пор слишком сильны), чтобы держать их при себе. Они требовали выхода хотя бы в виде разговора. О'Брилин всегда был довольно чуток, вряд ли от него стоит ждать насмешки.
«Но чем он здесь может помочь? Посочувствовать? Нуждаюсь ли я в этом? Дать совет? Могут ли здесь быть какие-то советы? Может, эта Рити и не имеет никакого отношения к делу».
Толик печально вздохнул:
— Спасибо, я сказал все что хотел.
Последний вздох не укрылся от внимательного взгляда хранителя, но уточнять, что именно осталось несказанным, О'Брилин не стал.
— Если будет необходимость в разговоре, приходи в любое время, — сказал он.
— Спасибо.
Анатолий попрощался и направился к выходу.
До вечера еще было время, и он решил прогуляться по городу. Толик совершенно не был готов к разговору с Олди Энцом. То есть сам разговор его нисколько не смущал. Он не знал, как подступиться к содержателю харчевни, чтобы не оборвать непрочную ниточку, которая ведет к заговорщикам.
Передать письмо и проследить, кто его получит? Но в харчевне бывает много народу, и все посетители общаются с владельцем. Попросить сэнса отслеживать эмоции почтаря? Но он может не испытывать никаких особых чувств, передавая сообщение. Особенно учитывая то, что он действует вслепую. Нет, все это не то. Неэффективно и ненадежно.
Часа через два Толик вернулся в префектуру и засел в оборудованном для него кабинете. Он задумчиво покачивался в кресле, размышляя над сложившейся ситуацией.
17
Высокий худощавый человек лет сорока с глубокопосаженными глазами и складками около основания крупного носа внимательно смотрел на огонь. Молчаливый слуга поправил дрова в камине, бросил взгляд на своего хозяина и, не дождавшись указаний, удалился. Вслед за ним заглянул повар:
— Прикажете подавать чай, ваша милость?
— Позже. — Худощавый сделал знак рукой, давая понять, что не задерживает маэстро кухни, и тот поспешил за дверь.
Слуга и повар были единственными, кто находился, кроме их хозяина, в скромном охотничьем домике, если не считать десятка личной охраны, которая рассыпалась по округе и была готова обезвредить злоумышленника на дальних подступах. Да только никакому злоумышленнику не приходило в голову заглянуть в этот глухой уголок леса, что, впрочем, не мешало охране быть настороже.
Дневная охота прошла не слишком успешно, что весьма расстроило егерей и оставило равнодушным ее главного участника. Охота не была его страстью, в этот домик худощавый приехал совсем по другому поводу.
Причиной тому было ожидавшееся свидание. Свидание с женщиной. И с женщиной, надо сказать, весьма примечательной. Немало знатных землевладетелей с радостью отправились бы и не в такую глушь, чтобы удостоиться ее благосклонного взгляда.
Худощавый уже начал подумывать, не послать ли гонца, чтобы тот разузнал о причинах, которые задержали женщину, но делать этого не пришлось. Вскоре ржание коней и топот копыт возвестили о подъехавшей карете. Через минуту в комнату заглянул слуга и сообщил:
— Дама, которую вы ожидали, прибыла.
— Проси, — коротко бросил худощавый.
Слуга исчез, и вскоре раздался шорох платья и мягкие почти неслышные шаги. Мужчина повернул голову навстречу вошедшей и коротко кивнул. Пожалуй, это было довольно прохладное приветствие, однако худощавый ограничился лишь им. Он не поспешил навстречу даме с нежными объятьями, он вообще не поднялся с кресла.
— Присаживайся, Рьяна, — худощавый кивнул на кресло, стоящее напротив. — Не желаешь ли бокал вина с дороги?
— Из ваших рук — все что угодно! — Женщина улыбнулась ярчайшей из своих улыбок.
Восклицание вызвало ответную улыбку мужчины, но скорее понимающую и скептическую, чем радостную. Худощавый позвонил в колокольчик, и появившийся слуга поспешил наполнить бокал гости вином.
Рьяна села в кресло напротив хозяина домика, мягко закинула ногу на ногу, пригубила вино, кокетливо улыбнулась и вздохнула томно и протяжно.
— Сколько тебе повторять, радость моя, твои чары на меня не действуют, — с улыбкой сказал мужчина.
— Как, совсем не действуют? — Рьяна захлопала глазами, изображая испуганную антилопу. — Неужели я недостаточно хороша?
— Достаточно хороша и даже больше.
— И при этом вы совсем не рады меня видеть?
— Разговоры с тобой мне доставляют истинное удовольствие, — улыбнулся хозяин домика. — В тебе пропадает великая актриса.
— И однажды она может пропасть совсем, — с грустным выражением лица продолжила дама.
— Не беспокойся, если это и произойдет, то еще очень не скоро. Уверен, ни один мужчина не может устоять перед твоим обаянием.
— Кроме вас, ваша милость.
— Исключение лишь подтверждает правило.
— Любое исключение — повод для сомнений, — парировала женщина. — Неужели я не в силах разжечь в вас огонь страсти?
— Я предпочитаю не смешивать дела и чувства.
— И вам не хотелось хоть раз оставить дела в стороне и отдаться всепоглощающему чувству?
Глаза дамы разгорелись, прыгающие в них искры придавали ей еще большее очарование.
— И сыграть по твоим правилам? — улыбнулся мужчина. — Я предпочитаю быть игроком, а не фишкой.
— Как? Вы могли заподозрить меня в подобном коварстве? — показательно смутилась Рьяна.
