— Мы потеряли армию! — рявкнул Мельник. — Огромные деньги, между прочим.
— Только аэропланы и десант, — отмахнулся Везунчик. — Основное туземное воинство уцелело.
— Авианосцы едва успели спастись!
— Все идет в строгом соответствии с планом.
— То есть мы хотели, чтобы Ушер захватил планету и оставил нас в дураках? — удивился Поэт.
— Нет, мы хотели Кардонию, и мы ее получим. Собственно, мы уже ее получили.
— Каким образом?
— Мы проиграли!
— Ты проиграл!
— Кто назвал его Везунчиком?
— На Кардонии началась война!
И тут Патриарх улыбнулся. Поскольку знал, что ответит Абедалоф:
— Война, мой старый друг, меняет все, — веско произнес Везунчик. — Абсолютно все.
* * *
Она опять первая. Она всегда первая: на Валемане, а теперь здесь, на Приоте. Везде, где льется кровь, она первая. То ли потому, что Дагомаро, то ли везет.
Флот движется к спящему Унигарту, первые корабли и суда с десантом едва появились на горизонте, а она уже ведет армаду паровингов на приотский лагерь, названный разведчиками «Грозовой лес 2». Армаду на армаду.
— Внимание всем! Готовность четыре минуты! Командирам первого отряда доложить!
— Первая эскадрилья готова!
— Вторая эскадрилья…
Ушерцы заходили с востока, со стороны встающего над Приотой солнца. Заходили двумя отрядами: в первом — бомбардировщики, будут работать по наземным целям; во втором — истребители, которые займутся цеппелями и аэропланами. Две огромные волны — почти все паровинги Ушера — надвигались на «Грозовой лес 2», и Кире выпала честь командовать атакой.
Или избиением.
Приотцы наверняка уже объявили тревогу. Мечутся цепари в висящих над лагерем дирижаблях, готовятся ударить из пушек, из пулеметов… На земле тоже суета: пилоты пытаются взлететь, ничего не понимающие солдаты носятся среди палаток — что могут десантники, если их не успели сбросить на противника? Ничего.
— К бою! — командует Кира.
Закусывает губу, но не отворачивается. Заставляет себя смотреть на то, как летят к земле первые бомбы.
За Ушер! За нашу свободу!
* * *
Дом окружили лингийские егеря — тридцать человек в полной выкладке, абордажная команда с «Дер Каттера». А чтобы не возникло проблем с полицией или военными патрулями, лингийцев сопровождал ушерский офицер. Бородатый десантник в черном, очевидно робеющий высочайших персон. Он остался в начале квартала, у доставившего егерей грузовика, а вот длинная «Колетта Витарди» подъехала к самым воротам виллы.
— Мои люди могут помочь, — негромко предложил Тиурмачин.
Десять телохранителей старого эрсийца окружили лимузин, с подозрением оглядывая ограждения богатых домов. Смотрелись телохранители серьезно, среди них даже бамбальеро были, однако адиген отказался:
— Нет необходимости, Гектор.
— Понимаю.
Валентин распахнул дверцу, помог Помпилио спуститься на землю и сопроводил опирающегося на трость адигена к калитке.
— Жди здесь.
— Да, мессер, — вздохнул камердинер, подавая хозяину «Улыбчивого Ре».
Вздохнул не от беспокойства — Теодор знал, чем закончится визит дер Даген Тура на занятую террористами виллу, вздохнул, потому что настроение у Валентина было таким же скорбным, как и у адигена.
А Помпилио уверенно ступил во двор.
И сразу же выстрелил, на мгновение опередив вскинувшего винтовку террориста. Следующий шаг и следующий выстрел. И снова в цель. «Улыбчивый Ре» был снаряжен пробивными «тигриными когтями», и даже толстая дубовая дверь не являлась для них преградой. А для анархиста — укрытием.
Выстрел.
Бамбадао засек движение в окошке второго этажа и среагировал, и услышал едва различимый предсмертный вскрик.
Бабарский докладывал, что в доме собрались четверо анархистов. Когда адиген, хромая, вошел в гостиную первого этажа, из них, по его расчетам, должен был остаться один. И шорох на кухне, примыкавшей к гостиной, показал, где он.
— Не пытайся бежать через сад, тебя поймают, — громко произнес Помпилио. — Дом окружен, так что иди сюда, не трать время. — Он уселся на скрипнувший стул, положил бамбаду на стол, вытер шею и голову кружевным платком и, не поднимая глаз, поинтересовался: — Знаешь, кто я?
Ему не требовалось смотреть на появившегося в гостиной террориста, чтобы видеть его. По едва слышному скрипу половиц, по дыханию и запаху бамбадао знал, где именно стоит Шо, мог оценить его комплекцию и позу.
— Да, знаю. — Сапожник напряженно посмотрел на адигена. — Я не боюсь.
— Повтори эту фразу еще пять раз, — предложил дер Даген Тур. — Возможно, тогда у тебя перестанут дрожать руки.
В одной из них, правой, Шо держал пистолет со взведенным курком. Оружие адигена покоилось на столе, однако Сапожник на самом деле знал, кто к нему явился, и не собирался состязаться с бамбадао в скорости.
— Похоже, мне придется вам довериться. — Шо осторожно положил пистолет рядом с бамбадой. — Я готов рассказать…
— Ты расскажешь, — подтвердил дер Даген Тур, складывая руки на трости.
— Но вы должны пообещать мне жизнь.
— Ты убил женщину, которую я любил. А значит, сегодня ты умрешь.
Договора не будет.
Сапожник дернул головой и, собрав в кулак всю свою волю, сумел твердо сказать:
— Я не убивал.
И услышал мрачное:
— Не важно. Я принял решение убить всех, кто так или иначе причастен к смерти Лилиан. И я убью вас всех. Найду и убью. Ваши смерти не принесут мне покоя и ничего не исправят, но я принял решение, и оно не изменится.
— В таком случае, я помолчу.
— Не получится, — качнул головой Помпилио. — Или ты будешь говорить, или кричать. Сначала кричать от боли, потом говорить о том, что меня интересует.
И Шо настороженно посмотрел на вошедшего в комнату мужчину. Высокого мужчину в длинном темно-сером сюртуке.
— Мой старый друг маршал Тиурмачин всегда путешествует в сопровождении большой свиты, — ровно продолжил дер Даген Тур. — В ней есть телохранители, секретари, наложницы, повара и палач. Как говорится, мало ли что может приключиться в дороге? Я одолжил палача на сегодняшний вечер. — Пауза. — Ты все расскажешь.
Слухи о том, как пытали на Эрси, ходили по всему Герметикону, достаточно сказать, что правящую хунту даже лингийцы называли Кровавой, а потому следующий взгляд Сапожника был полон страха:
— Я… Ты правда эрсиец?
Вместо ответа высокий мужчина раскрыл саквояж, продемонстрировав прячущиеся в нем инструменты.
