– Позволите личное мнение, синьор Винчер? – озабоченно осведомился секретарь.
Друзе имел привилегию говорить консулу правду в любых обстоятельствах, однако пользовался ею весьма умело, обязательно испрашивая разрешение в наиболее острых случаях.
– Разумеется, – отозвался Винчер. – Говори.
– Люди ещё не протестуют, но уже перестали одобрять боевые действия, и это плохой признак, – вкрадчиво произнёс Касма. – Пораженческих настроений пока нет, однако накапливается раздражение, и очень скоро люди начнут прислушиваться к приотским агитаторам, которых с каждым днём становится всё больше и больше.
Перспектива оказаться в Гуане не останавливала оголтелых пропагандистов, они проникали на архипелаг контрабандными путями, на рыбацких лодках, в трюмах больших кораблей и цеппелей. Их поток не прекращался, и консул понимал, что, несмотря на все усилия, часть агитаторов просачивалась через полицейские кордоны и принималась смущать ушерские умы.
– Твои рекомендации?
– Имеет смысл как можно скорее закончить войну, синьор Винчер, – твёрдо произнёс Друзе.
– Так просто? – не сдержался от ироничного восклицания Дагомаро. – Доставай блокнот, я продиктую письмо.
Секретарь изобразил улыбку, демонстрируя, что оценил шутку патрона, но глаза его остались холодными. Касма проанализировал ситуацию и не находил её смешной.
– Если мы удержим Длинный Нос, беспорядки на Ушере начнутся весной. Если отступим на архипелаг, то ещё раньше. И это не прогноз, синьор Винчер, это оценка.
Друзе имел доступ к полицейским докладам, знал о царящих в народе настроениях, но при этом, что важнее, часто посещал заводы и шахты Дагомаро, запросто общался с работягами – на Ушере его охрана была куда скромнее, чем в прифронтовом Унигарте, – и получал информацию из первых уст. И если он говорит, что людей охватывает усталость, значит, так оно и есть.
– В нынешней ситуации мы не сможем самостоятельно закончить войну, – угрюмо признался консул.
– А что адигены? – вопросительным эхом прошелестел Касма.
– Сенат Герметикона трижды обсуждал положение на Кардонии, но решение об отправке миротворческого корпуса пока не принято. Не хватает двух-трёх голосов.
– Компания мутит воду?
– Я ещё не согласился на выставленные условия, – с кривой ухмылкой ответил Дагомаро. – Сейчас у Ожерелья большинство в Сенате, и адигены сознательно затягивают решение, стараясь выжать из меня как можно больше.
– Но вы согласитесь? – уточнил Друзе.
– У меня нет выхода. – Консул опустил взгляд и с преувеличенным вниманием принялся изучать ногти. – Эрсийцы уходят, а Селтих, если верить разведке, готовит наступление. Он хочет вышвырнуть нас из Унигарта.
– Мне жаль.
С самого начала кризиса усилия Дагомаро и прочих лидеров Ушера были направлены на сохранение независимости. Они создали Ушер, привыкли считать его своим и не собирались никому отдавать, успешно отражая финансовые и политические атаки. Ради независимости Дагомаро рискнул развязать войну с Приотой, а точнее – с Компанией. Рискнул и проиграл. И теперь отчаянно искал покровительства адигенов, потому что знал, как поступят с побеждёнными галаниты.
– Ты привёз документы, о которых я писал?
– Конечно. – Касма позволил себе обиженный тон: как мог консул усомниться в его исполнительности?
– Сегодня нам придётся крепко поработать, – приказным тоном произнёс Винчер. – А завтра ты улетишь на Эрси вместе с маршалом Тиурмачином и моей дочерью.
– На Эрси? – растерялся секретарь. Такого поворота он не ожидал.
– А оттуда – на Хансею, – продолжил Дагомаро. – Ты введёшь Киру в курс всех наших финансовых дел за пределами Кардонии и передашь управление всеми фондами.
– А вы? – не сдержался Друзе.
– Я остаюсь в Унигарте, – решительным тоном ответил консул. Поднялся из кресла, подошёл к окну и холодно посмотрел на город, который считал ключом к Кардонии. Город, который был ключом к Кардонии. Сферопорт, связывающий планету с необъятным Герметиконом и гарантирующий архипелагу независимость. – Если мы потеряем Унигарт, мы потеряем Ушер, поэтому сферопорт я оставлю только мёртвым.
* * *
– Что ветер?
– Идёт! – Наблюдатель отнял от лица бинокль и радостно ткнул пальцем в клубящиеся на северо-востоке тучи. – Идёт «зирв», синьор фельдмайор! Как надо идёт!
Синоптики снова не ошиблись: ветер налетел, согласно предсказанию. Чем ближе зима, тем чаще и резче дышал злой Банир, и даже в центре Длинного Носа «зирв» приходил в гости по нескольку раз в день, навевая на приотские позиции солёную морскую смесь и немного яда.
– К выдвижению! – распорядился сидящий на краю люка Сантеро.
Сигнальщик заработал флагами, и кузели «Азунд» взревели на полную мощь. Сегодня алхимики стояли в ожидании «зирва» всего сорок минут, расслабиться не успели, а потому собрался пост в считаные мгновения. Бронетяги задрожали, словно готовые к прыжку стерчи, вокруг кормовых цистерн с газом засуетились техники в масках: они будут готовить выстрелы во время движения, а механики по очереди доложили командирам машин:
– Готовность!
– Готовность!
– Готовность!
И над бронетягами взвились зелёные ответы командиру поста.
– Вперёд! – скомандовал Адам, и «Азунды» рванули к передовой.
– Вы уверены, что они атакуют? – осведомился Селтих, пристально разглядывая сумрачное небо. Не над головой, а далеко, на горизонте, где подозрительно клубились зимние тучи. Генерал искал признаки надвигающегося «зирва», однако его знаний не хватало. – Такое впечатление, что ветер идёт гораздо выше.
– Обманчивое впечатление, господин командующий, – почтительно ответил синоптик. – Я за свои слова отвечаю.
Потери последнего времени заставили Селтиха озаботиться улучшением метеорологической службы. При этом торопящиеся приотцы не церемонились: следователи Дробинского пытками вышибли из пленных моряков интересующие сведения, мельчайшие приметы появления «зирва»; боевые цеппели организовали круглосуточное наблюдение за атмосферой, и теперь синоптики Селтиха могли предсказывать ветер почти с той же точностью, что и волосатики.
И это должно было стать для ушерцев неприятным сюрпризом, наблюдать за которым генерал прибыл в расположение Одиннадцатой стрелковой дивизии. Разговор проходил на передовом командном пункте, в большом бункере, расположенном всего-то на второй линии приотских позиций, и добить до него можно было даже из полевой пушки. Но что пушка! Знай ушерцы, как близко подобрался к ним Селтих, открыли бы огонь из всего, что есть: пушек, гаубиц, бронетягов, паровингов, приложили бы все силы, чтобы избавиться от ненавистного генерала, но… Но ушерцы не знали. А ненавистный генерал готовил им очередной сюрприз.
