И осёкся.
– Крови? – подсказала Кира.
– Да, – хмуро согласился Дагомаро и отвернулся.
Она не предложила отцу взглянуть на собственные руки, это было бы слишком жестоко. Она лишь грустно улыбнулась и произнесла:
– Моему будущему мужу приходилось убивать, но это не имеет отношения к его манерам.
Так гордо могла ответить только адигена. У Винчера сжались кулаки. Он хотел перебить дочь, но она, как выяснилось, не закончила.
– Помпилио рассказал, что вас не двое, как я думала, а трое: ты, дядя Гектор и Огнедел. Жаль, что я не успела попрощаться с дядей: жить ему осталось три недели, а на Эрси я за это время не попаду. Придётся написать письмо.
Кира не иронизировала, она действительно сожалела о будущей… о неотвратимой смерти маршала и смирилась с ней. За старика некому было попросить, никто не мог предложить мстителю ничего достойного, а значит, старик умрёт.
Так она объяснила отцу, на что разменяла свою судьбу.
– Мерзавец, – простонал консул.
– Прояви уважение, – печально попросила девушка. – Ты говоришь о моём будущем муже.
– Кира!
– Помпилио не злой… Помнишь, как ты меня учил: придётся быть твёрдой, жёсткой, а иногда жестокой. Помпилио учили тому же. – Она едва держалась. – Ты разбудил в нём зверя, папа. Зверя, который не успокоится, пока не получит свою кровь.
– Ты не понимаешь законов большой политики, – вздохнул Винчер. – Я необходим адигенам, а потому Помпилио не посмеет меня тронуть.
– А ты не понимаешь, с кем связался, – в тон отцу ответила Кира. – Помпилио терпелив, он убил бы тебя сразу по окончании кризиса.
– Убил бы? – растерялся консул. Страшно слышать такие слова из уст собственной дочери.
– Теперь между вами нет крови, папа, так сказал мой будущий муж. – Кира замолчала. Она с огромным удовольствием закончила бы разговор, но нашла силы продолжить: – Ты хотел как лучше, папа, у тебя был план, но он не удался. Смирись. И не мешай мне всё исправить.
Она его спасает! Жертвует собой ради него. Дочь. Единственный человек, ради которого он живёт.
– Помпилио забирает у меня самое дорогое, – хрипло произнёс Дагомаро.
– Он милосерднее тебя, папа, – очень тихо ответила девушка. – Мы сможем видеться раз в год, но не на Кардонии и не на Линге. – Пауза. – А вот ты отнял у него самое дорогое.
– У меня был план.
– Я знаю. – Кира тяжело вздохнула и… И силы оставили её. – Папа! – Разрыдавшаяся девушка крепко прижалась к отцу. – Прости меня… Пожалуйста, прости… прости… прости…
* * *
– Теперь, получив данные разведки и посмотрев с цеппеля на расположение войск, я окончательно убедился в том, что мы едва успели сорвать крупное наступление. Задержись мы на пару дней, приотцы опрокинули бы ушерцев в море и взяли Унигарт.
Загратийский дар Нестор Гуда только что вернулся с передовой, был возбуждён, шумен и постоянно оглядывался на занимающую всю дальнюю стену карту Кардонии: ему не терпелось подтащить к ней «заглянувшего на огонек» дара Антонио и наглядно продемонстрировать лингийцу положение дел на фронте. Увлечённый войной Нестор напоминал мальчишку, и на его фоне спокойный, как сытый стерч, Антонио казался то ли сонным, то ли равнодушным.
– Не зря торопились.
– Совершенно верно. – Нестор с улыбкой посмотрел на коллегу и всё-таки подошёл к занимающей всю стену карте: – Давай я покажу.
– Ну, покажи, – не стал сопротивляться Антонио. И вяло добавил: – Мне интересно.
Заграта стала адигенской не так давно, считалась планетой среднего достатка и прислала на Кардонию один-единственный цеппель – «Длань справедливости». Но именно загратийца Нестора да́ры Ожерелья попросили возглавить операцию: его талант военачальника был признан всем Герметиконом.
– Как мы и договаривались, предупреждать приотцев о своём приближении мы не стали, – продолжил Гуда. – Однако особой выгоды не получили.
Крейсеры миротворцев выходили на позиции ночью, огни не гасили, но о своей принадлежности умалчивали, надеясь на атаку землероек. Надежды оправдались частично.
– Бои завязались только на северном участке фронта, – вздохнул Гуда. – Приотцы приняли нас за ушерцев, атаковали, и это дало нам право на ответные действия. Мы сбили авианосец, три доминатора, три импакто и подвергли бомбардировке пять лиг позиций. После этого приотцы вышли на связь, сказали, что ошиблись, и бой прекратился. К сожалению.
– Мы исполняем миротворческую миссию, Нестор, – напомнил Антонио. – Мы дали слово, что только разведём враждующие стороны.
– Галаниты, заполучи они миротворческий мандат, уже давно бомбили бы архипелаг.
– Именно поэтому нас называют адигенами, а не галанитами.
– Приотская армия сильна, а сейчас у нас есть прекрасная возможность разнести её вдребезги.
– Ты хочешь сразиться с Селтихом, – прищурился лингиец.
– Говорят, он хорош, – не стал отрицать Гуда.
– Если Селтих действительно хорош, Компания его не оставит, а если Компания его не оставит, ты обязательно с ним встретишься.
– Пожалуй.
В адигенских мирах не было единства, некоторые да́ры ещё надеялись, что набирающие силу галаниты согласятся терпеть существование древнего уклада, но Антонио и Нестор прекрасно понимали, что большая война неизбежна. Галаниты рвались к власти над Герметиконом, и на пути у них стояли только адигены.
– Что сейчас на фронте?
– Цеппели Компании ушли в тыл. Движение среди приотских частей отсутствует, на передовой не стреляют.
Поскольку Нестор заявил, что с удовольствием атакует любую сторону, нарушившую навязанное перемирие, а ночные события наглядно продемонстрировали, какой смысл он вкладывает в понятие «с удовольствием атакую». У Нестора было подавляющее превосходство в воздухе, а пользоваться преимуществом он умел лучше всех в Герметиконе.
– Приотцы хотя бы осведомились, чего мы хотим?
– Я рассказал о миротворческом мандате Сената Герметикона и получил ответ, что завтра утром в Унигарт прибудет консул Кучирг.
– Очень хорошо.
– На вечернем совещании расскажу больше.
– Мне прислал радиограмму директор Арбедалочик. – Антонио жёстко усмехнулся. – Галанит не стал отрицать, что твоё появление стало для него неприятным сюрпризом.
– Хорошо, когда тебя помнят, – усмехнулся Нестор.
Он был едва ли не единственным в Герметиконе человеком, которому удалось обвести вокруг пальца всемогущих директоров-наблюдателей и остаться в живых. Компания ненавидела загратийца, и лишь покровительство Ожерелья удерживало галанитов от нападения на Заграту.
