Еще на Интернат попадают за провинности – школьные пугалки и страшилки, которыми нас потчевали учителя, оказались чистой правдой! За преступления, нарушения законов города или многократные дисциплинарные взыскания на самом деле можно угодить под дубинку Пастуха.
Часть группы, где я провел день, была забита или напугана настолько, что даже не могла вспомнить, почему носит галстуки. А вот другая часть обитателей барака оказалась совсем не такой – эти хорошо помнили все правонарушения, за которые были отправлены на перевоспитание. Помнили и гордились ими, соревнуясь между собой в дикости и беспринципности…
Согласен, Витька, это немыслимо… А знаешь, что еще жутко? Что эти получеловеки из года в год пользуются неписаным кодексом стаи, при всей лютости правил умудряясь не переступать границ дозволенного надзирателями. Потому что тех, кто осмелился нарушить официальные законы Интерната, отправляют еще ниже, после чего о человеке забывают.
Да-да, вы не ослышались. Если я правильно понял болтовню местных, у Пастухов даже существует какой-то договор с червями. Каждый месяц белоглазые за плату поставляют на Станцию какое-то количество новеньких, причем как правонарушителей, так и случайно отобранных жертв. Ну а что с ними делают черви, вам рассказывать уже не нужно…
В группах (их еще называют трудовыми отрядами) процветает стукачество, где за донос надсмотрщику шпиону выдают лишнюю пайку еды. Старшие бесконечно обижают младших, кто-то кого-то постоянно лупит, все пытаются выслужиться перед Пастухами. Когда те отсутствуют, в бараке начинается бесконечный передел власти, драки за право собирать дань с других групп или пользоваться привилегиями вожака…
Все малыши часть кормежки сдают старшим. Если еды не хватает, отдают дань услугами – например, застилают кровати, чинят одежду или стирают носки.
Меня сразу же обыскали, отобрав все, что было в карманах. Колесо от игрушечного самоката, зуб, который я носил с собой уже два года, счастливую монетку, оба шарика для игры в «Бум-бум» и даже старую обертку от жвачки. Все найденное Зубастик сразу отнес вожатому, который разделил добычу между особо приближенными.
Знаете, друзья… если Лифты окажутся благосклонны и мы сумеем вернуться к обычному образу жизни, после увиденного я буду смеяться задиристым старшеклассникам в лицо – ни один из них, даже кулаками, не способен причинить мне и капли страдания, прочувствованного на той противной поляне…
Живет Интернат тем, что выращивает овощи в огромных парниках на краю поселков. Думаете, попадающие нам на стол помидорки или кабачки – это плоды трудолюбия честных фермеров? Как бы не так! Половина овощей города выращивается на Интернате, только об этом никто не знает. Причем в условиях, от которых стынет кровь, и это не преувеличение… Местные работают с удобрениями без малейшего защитного снаряжения.
Да, Витька, даже без респираторов!
Жизнь воспитанника не стоит ничегошеньки – на его место вскоре придет новый, и механизм даже не забуксует. Они ковыряются в земле голыми руками, вдыхают пыль и микробов, под ногти забивается грязь, а медицинский осмотр Пастухи проводят не чаще раза в год.
Сами надзиратели привиты мощными антибиотиками, которые в качестве побочных эффектов вызывают эти странности: желеобразность зрачка и обесцвечивание ресниц. На воспитанников же они плевать хотели: если кто-то из детей заболевает, его одевают в полиэтиленовый комбинезон и увозят в Лазарет. В случае массового заражения в лечебницу отправляется население целого барака, хоть такое бывало и нечасто.
Только, скажу я вам, судя по системе труб, ведущих от Лазарета к системе отопления, там расположена обыкновенная котельная, а вовсе не медицинский блок…
Меня, как понимаете, тоже определили на овощи. Когда закончился час отдыха, нас снова построили колонной и погнали обратно через поселок. В одной из огроменных теплиц мы перебирали, калибровали и сортировали картофель до тех пор, пока меня не замутило. В общем, группа продолжала вкалывать весь день, а самых ленивых ждал тумак от ближайшего Пастуха.
В какой-то момент прибыли врачи белоглазых. Меня отвели в сторонку, где прямо на виду у остальных взяли анализы для определения психокода и настройки галстука. По клочкам переговоров взрослых я догадался, что ошейник будет готов к завтрашнему утру. Тогда же мне собирались подобрать униформу в размер. К счастью, я перед вами, шея чиста, а школьная куртка все еще на плечах…
О чем я думал в этот бесконечный день? О побеге, конечно. И о том, какова будет моя судьба, если сбежать не удастся. О вас, о маме и папе, об Озорнике, на которого где-то в недрах города все еще ведет охоту Мглистый. Конечно, я планировал сражаться, но монотонная работа вскоре забила голову так, что я едва шевелил мозгами…
Итак, когда специальная сирена наконец-то объявила о завершении смены, мы отправились в общую столовую. И там, друзья, к своему огорчению, я поближе познакомился с Зубастиком…
Вообще, как вы уловили, тот вовсе не был вожатым нашего отряда. Но он точно являлся самым злым и несдержанным поганцем, которого я встречал, и даже старшие смотрели на мальчишку с опаской. А еще у него напильником заточены передние зубы – это на Интернате считается особым шиком неподчинения Пастухам, – и гад то и дело норовил пустить их в ход, с легкостью прокусывая до крови даже через несколько слоев одежды.
На ужин давали какую-то липкую консервированную гадость, которая едва напоминала кашу. Еще был кисель, огуречный хлеб и свекольное рагу. Выглядело все это весьма отвратно, вы уж поверьте. Но за день я уработался так, что был готов слопать все до крошки.
Зубастик, однако ж, имел на этот счет собственную точку зрения.
– Новенькие у нас на диете, – нахально заявил он, ухмыляясь и придвигая к себе мой поднос с мисками. – Делись!
Делиться я, конечно, не захотел, а вот драться полез охотно… Ай… ага, вот этот синяк был заработан именно в столовой. И вот этот. Ты, Витька, меня знаешь, я не из слабаков. Но Зубастик решил махаться не один. А когда тебя валят на пол сразу пятеро, думаешь только о том, как бы прикрыть башку…
После того как они устали меня пинать, Зубастик забрал мой ужин. Оставил только свекольную похлебку и кусок хлеба, гад. Остальное поделили, причем часть ушла в так называемый «общий котел». Это у каждой группы такой секретный склад, где хранится провизия на «черный день», когда у Пастухов совсем уж паршивое настроение и всю поляну морят голодом. Когда группа вернулась в барак, я успел подсмотреть, как острозубый и его прихвостни прячут хлеб и кашу под доски пола.
Да… как вспомню, так прямо дрожь пробирает. Даже на Казарме, не дай-то Лифты нам туда вернуться, было куда лучше. Полуживые механизмы полковника хотя бы служили одной цели, были равны и честны. Здесь же… тьфу!
Дети для Пастухов как прислуга – моют, убирают, чистят улицы, работают в опасных парниках. Но самое страшное, что никому до этого нет никакого дела! Интернат – это словно забытый мир, от которого отвернулись все – родители, Гильдия, Лифты… Да что там – весь город! И воспитанники платят ему встречной жестокостью, которую, как мне представилось, чуть ли не силой в себе растят…
