– Если бы я был сделан из такого материала, я бы тоже пошел в материалисты. Но я обычный смертный тимиук.
– Так ты же колдун. Наколдуй, чтобы твои соплеменники поумнели, – посоветовал Цицерон.
– Не могу, – печально ответил хозяин дома. – Человек может поумнеть только сам, никакое колдовство здесь не поможет.
– Тогда накажи самых злобных. Тех, которые посылают вас на казнь.
– Не могу. Я добрый колдун. Вот и вас впустил из-за своей доброты. Был бы злой, превратил бы вас в пауков, и дело с концом, а я могу делать только добрые дела.
– Тогда сделай доброе дело, – попросил Алеша, – дай переодеться во что-нибудь сухое.
– Не могу, – развел руками тимиук. – Все, что у меня есть – на мне. Выжми одежду и садись вон в тот угол на солому.
Мрачное жилище тимиукского колдуна напоминало средневековую алхимическую лабораторию. На многочисленных полках поблескивали разнообразные стеклянные и глиняные сосуды, грубо сработанные приборы и непонятные инструменты. Почти все стены были увешаны пучками высушенных трав и кореньев. Да и сам хозяин при колеблющемся свете горящего фитиля выглядел мрачно и зловеще.
– Ну, если ты такой добрый, может, разведешь в очаге огонь? – подал из угла голос мимикр, который тоже порядком продрог.
– Не могу, – еще печальнее ответил колдун. – У меня нет дров.
– Что ни спроси, ничего ты не можешь, – разочарованно сказал Фуго. – А еще колдуном называешься.
– Так я же добрый. Позавчера, например, птицу поймал и отпустил. А сосед мой, злой колдун, целыми днями зверей в пауков превращает, а пауков в зверей. Злобу свою тешит. Это он, пока я спал, дождь накликал.
– Так останови его. Разгони тучи, – сказал Алеша.
– Зачем? Сам пройдет.
– Ну ладно, давайте хотя бы ромбодабами побалуемся, – сказал мимикр, вылезая из своего угла.
Они с Алешей принялись уплетать сочные плоды, когда с потолка на стол упало первое насекомое.
– Так, значит, вас здесь целый лес, колдунов? – спросил Цицерон, оглядывая потолок.
– Нет, только двое. К нему идут, когда хотят наслать болезнь или другое несчастье. А ко мне – посоветоваться.
В этот момент с потолка упало еще несколько насекомых, а затем они посыпались так, будто кто-то специально их вытряхивал изо всех щелей.
– Ой, сколько их! – закричал Алеша, уворачиваясь от живого дождя. Они с мимикром побросали недоеденные ромбодабы и заметались по дому в поисках безопасного места. – Цицерон, помоги! – вопил Алеша.
– Здесь поможет только хороший веник, – сказал Цицерон. На четвереньках он пополз к стене за пучком травы, но пол под ним так прогнулся и заскрипел, что робот сразу вернулся на место.
– Вот видишь, я не могу, – сказал он, – развалю избушку. Возьмите пару веников и выметите их.
– Ты заразился от тимиука этой болезнью – «не могу», – пропыхтел мимикр, пытаясь найти место, где бы было поменьше насекомых.
– Во время дождя у нас всегда так, – спокойно сообщил колдун. – Они прячутся здесь от ливня. А помочь вам я тоже ничем не могу. Я не убиваю живых существ.
– Понятно, программа не та, – сказал Цицерон. – Товарищ по несчастью. А некоторые этого не понимают и даже пользуются нашим миролюбием. – Цицерон кивнул в сторону мимикра.
– Насчет ваших «не могу» – это мы уже поняли. – Фуго сорвал со стены пучок попышнее и принялся им орудовать.
– Это хорошо, что ты не злой колдун, – снова подал голос робот, – А то бы превратил всех пауков и сороконожек в зверей, и нам на головы посыпались бы зеленые медведи и священные трубираны.
– Да, повезло вам, – согласился тимиук.
Следующие полчаса Алеша с Фуго смахивали насекомых с потолка и стен и выметали их в открытую дверь на улицу. При этом хозяин дома сидел на лавке, подперев голову кулаком, наблюдал за происходящим и тихонько бормотал:
– Бедные насекомые. Все-то их обижают. Ничего, они сейчас снова заберутся на крышу и вернутся назад.
– Да? – вскричал мимикр и в сердцах бросил веник. – Алеша, надо мотать из этого паучьего гнезда. Я не собираюсь весь вечер и всю ночь гонять одних и тех же пауков. Здесь все равно нельзя будет спать.
– Мотайте, мотайте, – закивал головой тимиук. – Это лучший выход из положения.
– Куда же мы пойдем? – спросил Алеша. Сразу за порогом начиналась вода, из которой, словно колонны, торчали толстые стволы деревьев. Дождь немного поутих, но выходить было рано: поверхность лесного моря пузырилась от частых крупных капель. – Мы же не знаем дороги, зайдем в болото и утонем.
– По мне, так лучше утонуть, чем быть съеденным этими тварями, – сказал мимикр и снова взялся за веник.
– Ступай, – хозяин дома указал на дверь. – Тебя никто не держит.
– Добрый ты, – съязвил Фуго.
– Я предупреждал, – не почувствовав сарказма, ответил тимиук.
Ближе к ночи нашествие насекомых все же прекратилось. Алеша с мимикром поделились с хозяином дома ромбодабами, и тот, расчувствовавшись, зачерпнул из бочки моченых ягод.
– Видишь, Алеша, как совместный ужин сближает совершенно разных людей? – уплетая ягоды, расфилософствовался Фуго. – Даже доброго тимиука он может сделать еще добрее.
После этих слов колдун набрал еще миску угощения, поставил на стол, а затем посмотрел на Цицерона.
– А ты, наверное, железом питаешься, железный человек? – спросил он.
Алеша чуть не подавился от смеха и, проглотив кусок ромбодаба, ответил за робота:
– Гаечными ключами.
– Он шутит, – сказал Цицерон. – Я питаюсь электричеством.
– Это вкусно? – поинтересовался хозяин дома.
– Очень. Хочешь попробовать?
– А оно, это тричество, бегает или растет? – осторожно поинтересовался тимиук.
– Бегает, – ответил Цицерон. – И очень быстро. По проводам. Вон Алеша знает, что это такое. Не раз пробовал.
– Пробовать не советую, очень больно кусается, – сказал Алеша.
– Хищник, что ли? – спросил хозяин дома.
– Никто не знает, – ответил Алеша. – Это долго объяснять. Пусть лучше Цицерон дорасскажет свою историю. Расскажи, Цицерончик.
– Да, давай, загибай дальше, – сонным голосом проговорил Фуго. Насытившись, он сполз с лавки и удобно устроился в углу на соломе. – Только не очень громко, я подремать хочу.
В плошке уютно потрескивал огонь. Алеша устроился на соломе рядом с мимикром, а хозяин дома улегся на лавке, положив себе под голову большой пахучий веник. Дождавшись, когда все разместились и приготовились слушать, Цицерон продолжил прерванный рассказ:
– Значит, погрузился я в болотную грязь по самый выключатель. Алексей Александрович смотрит на меня, будто прощается с жизнью. Его взгляд все и решил: взялся я за трос обоими манипуляторами, подтянул к себе вездеход, уцепился за него и потихонечку-полегонечку начал выбираться наверх. Твой папа даже прослезился от радости. Смотрит на меня через стекло и губами шевелит: мол, давай, Цицерон, жми на всю катушку, вылезешь, я тебе золотые аккумуляторы с серебряными клеммами поставлю. И что вы думаете? Выбрался на крышу вездехода, но пока сидел на нем и разматывал трос, машина ушла в грязь по самые стекла.
