– Счастливо. Я знаю, что ты страдаешь бессонницей, но
лучше заткнись. Или иди болтаться по улицам.
Больше он не сказал ни слова. Мы прислушивались к дыханию
друг друга, находясь на расстоянии вытянутой руки, но в тот момент у меня было
чувство, что нас разделяет, по меньшей мере, горный хребет. И я была не против
многократно увеличить дистанцию.
Проснувшись утром, я обнаружила Илью по-прежнему сидящим в
кресле. Выглядел он молодцом, на физиономии никаких следов бессонной ночи.
Нерешительно улыбнувшись, он сказал:
– Доброе утро.
– Привет, – кивнула я, поднимаясь. Прошла в ванную
и услышала, как он звонит по телефону. Когда я вернулась в комнату, на столе
меня ждал завтрак. Я взяла чашку кофе, сделала глоток. Часы показывали половину
десятого. – Тебе не пора выметаться отсюда? – поинтересовалась я.
– Я не могу тебя оставить, – очень серьезно
ответил он.
– Вполне можешь. Номер одноместный, вдвоем здесь тесно,
твое присутствие меня напрягает.
Он ничего не сказал, но стало ясно: избавиться от него будет
нелегко. Тут в дверь постучали, весьма настойчиво. Я прошла в прихожую, решив,
что это горничная, открыла дверь и увидела Самойлова в лихо заломленной шляпе.
Тяжело вздохнула и спросила:
– Не боишься облысеть? На улице жара, а ты в головном
уборе.
– А как же имидж? – хмыкнул он.
– Серьезный аргумент. С чем пожаловал?
– У меня есть новость.
– Хорошая?
– Вряд ли.
– Ладно, заходи.
Он прошел в номер, увидел Илью и нахмурился.
– Я бы предпочел поговорить наедине.
– Скажи это ему, – пожала я плечами.
Илья довольно нахально разглядывал Самойлова. Сообразив, что
уходить он не собирается, мент извлек из кармана удостоверение, но и после
этого Илья с места не сдвинулся.
– Считайте меня ее адвокатом, – сказал он. –
А еще лучше – проваливайте. Сомневаюсь, что у вас есть право находиться здесь.
Не похоже, что они разыгрывают комедию. Я склонна была
поверить, что раньше они не встречались, следовательно, мои предположения, что
Самойлов работает на Илью, ничего не стоят.
– Да ладно, – миролюбиво отмахнулся Самойлов и
устроился на краешке кровати. – Лапиков помер, – заявил он и
оскалился.
– Сердечный приступ? – предположила я.
– Если бы. Его пристрелили в квартире любовницы.
– Мне-то что до этого?
– Нежной дружбы между вами не было. Вчера утром он
устроил тебе прогулку в лес и лишился машины, а ночью он уже покойник.
– Хочешь сказать, что это я его убила?
– Он без пушки не ходит, общеизвестный факт. Если
выяснится, что пристрелили Лапикова из его же оружия, возникнут вопросы.
– А пушка у него зарегистрирована? – удивилась я.
– Вот уж не знаю. Но если ты умудрилась удрать от них
на машине Лапикова, логично предположить, что оружия он лишился. Куда ты его
дела?
– Никакого оружия я в глаза не видела. Сам подумай, на
что мне железяка, если я стрелять не умею.
– Я должен в это поверить?
– Как хочешь. – Я пожала плечами. Мои худшие
опасения оправдались. Менты, по крайней мере, один из них, что сидит сейчас
рядом, подозревают меня в убийстве. – Если бы я хотела убить Лапикова, что
помешало мне сделать это в лесу?
– Разумная предосторожность. Кто-то из деревенских мог
вас заметить.
– В квартире любовницы он ведь был не один? Женщина
жива?
– Жива.
– Застрелить человека в квартире куда рискованнее, чем
в лесу. Разве нет?
– Есть еще одна интересная деталь: с мобильного хозяйки
квартиры кто-то вызвал «Скорую». Голос женский.
– На всякий случай хочу сообщить, – вмешался
Илья. – Эту ночь мы провели вместе, вот здесь, в номере. Администратор
может это подтвердить. В котором часу пристрелили Лапикова?
– Его баба говорит, что точное время не помнит. После
двенадцати.
– Тогда вы зря нас побеспокоили, – заявил Илья.
Самойлов усмехнулся.
– Значит, у тебя есть алиби? – поворачиваясь ко
мне, спросил он.
– Что за вопрос? Ты же обещал с меня глаз не спускать,
следовательно, должен быть в курсе: из гостиницы я не выходила.
– Вынужден тебя огорчить, твое алиби я подтвердить не
смогу. Моему организму временами требуется отдых.
– Хочешь, дам совет? – сказала я. – Покопайся
в одном старом деле. Убитый Павлов, Вяткин и Лапиков – друзья детства. И с тех
самых пор за ними кое-что числится.
– Кое-что?
– Они весьма своеобразно проводили время. Кстати, как
раз в «ведьмином доме», который зачем-то купил Павлов. Труп женщины, что был
там спрятан, возможно, имеет отношение к их забавам.
– И что?
– Был четвертый дружок. Некто Першин Олег. Несколько
лет назад он уехал из города. На твоем месте я бы постаралась его найти. Если
трое уже покойники, может, и четвертый на подходе?
В этот момент в дверь опять постучали. Самойлов насмешливо
спросил:
– Ждешь гостей? Не возражаешь, если я открою?
– Чувствуй себя как дома.
Он поднялся и скрылся в прихожей. Илья тревожно смотрел на
меня, новость о смерти Лапикова, безусловно, произвела на него впечатление.
Хотя он и кинулся на мою защиту, но, должно быть, сомневался в моей
невиновности. Ему-то прекрасно известно, что большую часть ночи в номере меня
не было, вернулась я ближе к трем. К тому же для ментов не секрет их взаимная
неприязнь с Лапиковым. Вполне вероятно, Илью, как и меня, ожидают неприятности.
Однако долго размышлять на эту тему ни ему, ни мне не удалось. В прихожей
началась возня, я услышала стон, а через мгновение в комнату влетел Самойлов
спиной вперед и рухнул на пол прямо мне под ноги. Его роскошная шляпа
откатилась в сторону, на лице читалось изумление. Только я хотела спросить, что
за хрень творится, как из прихожей гаркнули:
– Я тебя, падла, на куски порву!
