Пожалуйста, вот и вторая туфелька.
Доктор Джозеф Уинн являлся куратором Келли в мемфисском отделении ЦКЗ. Кроме того, он был тем самым человеком, который разговаривал с Джорджией, когда сестра позвонила в ЦКЗ и попросила помощи в ночь гибели Жоржетты. Мы знали, что нас подставили. Легко действовать, когда твоему автомобилю простреливают шины, но в других ситуациях все обстоит гораздо запутаннее. Тогда мы толком не понимали, насколько плохи наши дела. Все решилось в ЦКЗ. Какой-то «доброжелатель» позвонил еще раньше Джорджии. Он сообщил, что у нас троих началось размножение вируса. Поскольку речь шла, по сути, о массовой вспышке инфекции, доктор Уинн имел полное право приказать немедленно нас ликвидировать. Он этого не сделал. В общем-то, я был ему обязан.
— Надо же, — произнес я самым нейтральным тоном, на какой только был способен.
— Он прислал вам для просмотра карточку с данными.
Келли взяла с пола портфель, открыла его, немного порылась в отделениях и вытащила простой белый пластиковый прямоугольник. Я молчал. С еле заметной улыбкой Келли протянула мне карточку.
— Что вас удивляет? Вы думаете, что я смогла бы произвести полное клонирование тела и устроить собственную смерть без посторонней помощи?
— Разумеется, нет, — признался я. — Аларих, проверь.
Он вскочил, выхватил у Келли карточку и метнулся к своему терминалу с бешеной скоростью. Удивительно, что на полу не осталось отпечатков его кроссовок. Я фыркнул и вернулся к расспросам.
— Настало время все рассказать, док.
— Да, — согласилась она.
Она вынула из портфеля стопку светло-коричневых бумажных конвертов, встала и обошла комнату по кругу. Каждый из нас получил по конверту, после чего Келли вернулась к дивану. Взгляд у нее стал безмятежный. И он был мне знаком. Так смотрят люди, которые исполнили свой гражданский долг, сообщив о вспышке зомбирующей вирусной инфекции местным новостникам. Лишь скинув со своих плеч тяжкий груз, они могут полностью расслабиться. Это выражение лица характерно для тех, кто в глубине души уверен, что им незамедлительно выплатят вознаграждение.
Но, полагаю, даже милостыню получить легче. Я заглянул в конверт. Привычная паранойя требовала, чтобы я убедился, нет ли внутри подозрительного белого порошка и прочих мышеловок. Затем я извлек содержимое. Бумаги. Пара отчетов, сцепленных скрепками, несколько отдельных листков для записей, страницы со статистическими данными. Большая часть для меня оказалась совершенно непонятна. Я никогда не был большим любителем чисел.
Я поднял голову. Келли сидела не шевелясь. Все остальные шуршали бумагами. Похоже, именно мне предстояло разговаривать с Конноли. Я помахал листами со статистикой и спросил:
— Что это?
— Моя история, — ответила она, откинулась на спинку дивана и зажмурилась. Она уже не выглядела так, словно ожидала вознаграждения. И ее лицо, и поза выражали глубочайшую, накопившуюся усталость. Говорить она начала с закрытыми глазами. Возможно, таким образом ей было проще сосредоточиться, хотя я в этом сомневаюсь.
Думаю, она не хотела рисковать и смотреть мне в глаза.
— Первые официально зарегистрированные случаи обнаружения Келлис-Эмберли произошли в 2014 году. Именно тогда вирусы оказались в биосфере, встретились, и им удалось успешно соединиться. Субштаммы являются либо потомками различных первичных случаев Марбург-Эмберли, либо результатом естественных минимальных мутаций, имевших место в изолированных географических областях. Повсюду на Земле вирус гриппа Келлис встретился с Марбург-Эмберли, и в результате возник Келлис-Эмберли. Такое поведение не является естественным. Ни один из вышеуказанных патогенных микроорганизмов не являлся природным вирусом. Келлис-Эмберли оказался устойчивым и удивительно идентичным, поскольку он зародился искусственно.
Бекс раздраженно спросила:
— Мы разве просили нам лекцию читать?
Я поднял руку, чтобы успокоить Бекс. Она фыркнула и промолчала.
Келли продолжала:
— Первые случаи официально зарегистрированного поражения «живым» вирусом Келлис-Эмберли отдельных областей организма — так называемые «локализованные поражения» — были зарегистрированы в 2018 году. Возможно, это происходило и раньше, но у нас не было возможности их выявить. В то время медицинская инфраструктура пребывала в слишком плачевном состоянии.
— Точно, — кивнул я.
Пробуждение основательно потрепало медицинское сообщество. Первыми оказались инфицированы врачи и медсестры в горячих точках. Госпитали по всему миру остались серьезно недоукомплектованными даже после того, как первые сражения с инфекцией состоялись и была одержана минимальная победа. Хотя трудно назвать конфликт с таким числом потерь «победой». В целом сейчас у нас есть только одно реальное достижение — больницы, медицинское оборудование и незараженные люди.
Уголки губ Келли снова тронула улыбка.
— Я могла бы зачитать перечень известных форм локализованных поражений, но думаю, вы не слишком заинтересованы в подобных сведениях. Здесь важно другое. Формы появлялись одна за другой, но при этом не прослеживалось никаких закономерностей. Они были неизлечимы, как и родительский вирус. Вот что главное в моей истории — если у вас есть локализованное поражение, оно останется с вами до конца жизни.
Она права, — с горечью выговорила Джорджия.
В детстве у нее выявили поражение глазной сетчатки вирусом Келлис-Эмберли, и сестра страдала от этого вплоть до дня своей гибели. Ребята в старших классах дразнили ее и грозили, что украдут у нее темные очки. Правда, никто на такое не решался. Боялись Келлис-Эмберли.
Но, между прочим, насчет заразности — это полная ерунда. Активную форму можно подхватить только при прямом контакте, а Джорджия подобных вирусов не имела. Они просто жили у нее в глазах. И ждали того дня, когда обретут свободу и сумеют позабавиться с остальными частями ее тела.
Так впоследствии и произошло.
Я заставил себя заговорить снова с большим трудом. Никак не мог отвлечься от воспоминаний о Джорджии. Но наконец я переключился на Келли.
— Какова же мораль? — спросил я и порадовался тому, что мой голос звучит вполне естественно. — Что, все так плохо?
— Локализованные поражения представляют собой бесцельное и необъяснимое поведение вируса, — заметил Дейв. Все, кроме Келли, обернулись в его сторону. — До отъезда на Аляску я прослушал пару курсов по вирусологии. Решил, что найду хоть какой-то ориентир и выживу.
— Понятно, — кивнул я.
Дейв побывал на Аляске в прошлом году, когда половина наших сотрудников умерли. Наверное, в промерзшей тундре, напичканной зомби, он чувствовал себя безопаснее, чем мы в Сакраменто. В этом была своеобразная ирония. Я помолчал и спросил:
— Погодите, док. Значит, никто не знает, что происходит при локализованных поражениях?
