– А какие?
– Да вот я, например, знаю один свинг. Слышал от знакомого моряка дальнего плавания.
– А показать можете?
– Ну если для того, чтобы показать, что действительно бывает вульгарный свинг и запреты имеют причины…
– Просим! Просим!
«Сейчас мы им запустим вируса в систему».
– Значит, «Песня о морском дьяволе». Музыка Андрея Петрова, слова Сергея Фогельсона…
– О! Уже многое объясняет!
– Так. Мотивчик примерно, как у «Swing Lightly», только добавить вульгарности и упадочности. Чтобы звучало вызывающе и было пронизано духом разложения заокеанской культуры. Лап-па да-ба, лап-па да-ба, йяп-туда, лап-па да-ба, лап-па да-ба, йяп-туда… Вот так примерно. Да, вообще-то это должна петь женщина, но поскольку никто не знает…
– Ничего! Вот Шульженко мужские песни поет.
– Ну тогда – о, йес, бичел, хей! «Нам бы, нам бы, нам бы, нам бы всем на дно…»
Это сейчас диджею надо из себя вывернуться, чтобы завести народ. Плюс светомузыка, пиротехника и всякая фигня. Здесь публика завелась с полоборота.
– «Эй, моряк! Ты слишком долго плава-ал!» – орали хором все пять пришельцев; Сеня подхватил Галочку, а Паша – Софочку, и они устроили танцы перед эстрадой. Судя по всему, они сбацали джиттербаг. Виктор понял, что версия с пляжным покроем была ошибочной; в узких платьях это станцевать было бы просто невозможно.
– Отцы, нынче просто праздник какой-то. Немедленно пишем у Туманяна эту вещь на говорящую бумагу.
– Сенечка! Это же грех!
– Чтобы хорошо покаяться, надо хорошо согрешить. Поставим пудовую свечку в соборе. От каждого. Зато не торчать же каждый день на Рождественской горке. Никакого целлулоида. Только аппарат Скворцова.
– Запись на ленте – дорого. И проигрывателей в городе раз, два – и обчелся.
– Слушай сюда, ибо говорю дело. Зато чистые копии. Вот в чем цимес. Рассылаем по студиям рулончики, и с них будут резать целлулоид для патефонов.
«Процесс пошел…»
– Смотрите, какой самолет большой!
До этого в реальности-3 Виктор не раз слышал в Бежице стрекот и гул в небе, но никак на него не реагировал. По привычке. В Бордовичах был аэродром ДОСААФ, и в небе часто стрекотали спортивные «Яки», «кукурузники», а когда-то и «Моравы»; из памяти еще не выветрилось, как летали самолеты и вертолеты в Старый аэропорт. В голову как-то не приходило, что здесь по воздуху будет летать совсем не то, что у нас.
А зря.
То, что пролетело над ними, показалось Виктору на первый взгляд огромным, хотя он тут же понял, что самолет просто низко летел, заходя на посадку в район Старого аэропорта. Крупные угловатые крылья в форме трапеции и какие-то необычно ребристые, с незнакомыми ему опознавательными знаками в виде колец, длинный, тоже ребристый, похожий на лодку-плоскодонку фюзеляж, и наконец огромные колеса неубирающегося шасси с лаптями-обтекателями, как на грузовых вертолетах Миля, создавали впечатление чего-то нереального, будто в реальность импортировали кусок американского ретрофильма по мотивам комиксов. Четыре мотора рвали воздух. Как эта штука может держаться в воздухе – это Виктора удивляло гораздо больше, чем если бы над их головами промчался «Сухой суперджет-100» или даже над гладью Десны пролетел легендарный экраноплан «Каспийский монстр». Глазу современного человека достаточно привычно, что то, что хорошо зализано и имеет реактивные движки, умеет летать. Увиденное же теперь больше напоминало склад со стенами и крышей из профнастила или же гараж-ракушку и, следовательно, летать не могло. Так что воздушный корабль в равной степени казался чудом как для спутников Виктора, так и для него самого.
– Пассажирский полетел. Окраска серебристая. А военный – зеленый и голубой.
– Кто-то из начальства прилетел?
– Вряд ли. Тогда бы прислали «Беркут», двухмоторный скоростной. А это тяжелый. Такие обычно из Москвы в Крым летают.
– Может, на вынужденную пошел? Горючее кончилось или что отказало?
– Может. Хотя не похоже.
– А представляете, когда-нибудь из Брянска в Москву каждый день пассажирские самолеты летать будут. Всего полтора часа – и там.
«Так, еще тема для рассказа…»
В Бежицу возвращались уже одной компанией. По вагону мотрисы разносилось:
Кондуктор не спешит, кондуктор понима-ает,
Что с девушкою я пра-ащаюсь навсегда!
[14]
Глава 22
Бриллиантовый дождь
После утреннего купания Таня отправилась обедать к себе в коммуну, а Виктор отобедал в американской диетке и заглянул в редакцию.
В конверте с гонораром он вновь обнаружил семьдесят рублей (что обрадовало) и записочку с заказом написать продолжение, подробнее раскрыв такие темы, как выбор типа двигателя для танков будущего, перспективные методы изготовления резинометаллических гусениц, рациональные углы наклона лобовой брони и целесообразность устройства заманов на башне, наиболее надежный тип подвески, целесообразность оснащения танка огнеметом и прочие вещи, из которых следовало, что фантастику дальнего прицела давали ознакомиться военспецам и конструкторам. В конце просили высказать мнение о танках и противотанковом вооружении Страны восходящего солнца, и из этого Виктор уже сделал вывод, что конфликт в районе озера Хасан и в этой реальности через месяц вероятен.
Отступать было некуда. Тем более было жалко наших. Погибать-то они будут под Хасаном за Родину, а не за какого-то владыку или строй. Прав был Ковальчук из реальности-2: мы виноваты перед миром в том, что мы есть и своего кровного не отдаем, а значит, в стороне от защиты родной страны стоять нельзя, будь там хоть КПСС, хоть партия Святой Руси или еще какая, а Россия у нас одна.
Изнывавшая от послеобеденной жары Анфиса любезно презентовала ему сегодняшний номер «Губвестника», и Виктор, чтобы не терять времени, тут же устроился на стуле, чтобы прочесть. На первой странице ему бросился в глаза заголовок: «Об идеях вредительских и ошибочных». Из соображений ОБЖ он начал именно с нее. Чтобы ненароком не высказать чего-то вредительского или хотя бы ошибочного.
В отличие от подобных публикаций сусловского периода, редакционная статья оказалась довольно невнятной и имела кучу недоговоренностей. То есть понять ее полностью мог человек, который уже хорошо разбирался, что же в этой версии тридцать восьмого верное и что наоборот.
Начиналась статья с критики троцкизма вообще, Троцкого в частности и, чего Виктор не ожидал, – стародавнего лозунга Троцкого о Соединенных Штатах Европы, с которым он носился еще в Гражданскую. Надо сказать, что об этом лозунге Виктор слышал еще в своей реальности и в советское время, когда в вузе проходили работу Ленина об этом лозунге – работу, из которой он, Виктор, честно говоря, тоже не понял, чего такого в этом лозунге и зачем учить что-то про него спустя шестьдесят лет Советской власти. Здесь же в статье было подчеркнуто, что Троцкий хотел превратить Россию в один из штатов этих Соединенных Штатов Европы, в результате чего она, Россия, свою самостоятельность теряла и за нее решали бы европарламент, европравительство и европрезидент, евровалюта контролировалась бы евробанкирами и так далее. «Вот где собака порылась!» – подумал про себя Виктор. Замысел Троцкого ему стал вроде ясен, но к чему мусолить эти идеи в жасминной империи, было понятней не больше, чем кампания критики Конфуция и Линь Бяо в Китае семидесятых.
