— С какого момента?
— С момента, как вы туда зашли, — снова перешла на официальный тон Аида.
Маруся зажмурилась, словно пытаясь нарисовать в воображении логическую цепочку. Потом мотнула головой, открыла глаза и с недоумением посмотрела на Аиду.
— И вы что? Вы думаете, что это я ее стерла? Убила старичка и стерла записи? За несколько минут?
— Мария, вас пока…
— Маруся.
— Маруся. Вас пока никто ни в чем не обвиняет… — сморщились впалые щеки женщины-губки. Видимо, таким образом она улыбалась. — Мы вообще не считаем вас причастной…
— Поэтому и посадили в тюрьму?
— Это не тюрьма.
Маруся осмотрела комнату. Больше похоже на отель, только вот замки — снаружи.
— Папа приехал?
— Мы связались с вашими родителями. — Аида закрыла блокнот и спрятала его в карман.
— Вы хотели сказать, с папой?
— Он скоро подойдет. Но надеюсь, вы не думаете, что если ваш отец занимает такое положение, то это автоматически делает вас безнаказанной?
— Надеюсь, вы не думаете наоборот…
— М-м-м?
— Что это автоматически делает меня виноватой!
Теперь у Маруси возникла мысль, что это все запросто могло быть подставой отцу. Как у любого богатого и известного человека, у него имелись враги. А обвинение дочери самого Гумилева в убийстве круто отразилось бы на его карьере… Значит, главное не наговорить лишнего, нести чушь и тянуть время до приезда папы.
— Здесь будут кормить?
Аида открыла папку и пробежалась глазами по тексту, сделав вид, что не услышала вопроса.
— Мы не смогли установить причину блокировки вашего жетона.
— Может, он просто сломался.
— Жетоны блокируются только в случае, если человек представляет собой опасность, думаю, вы знаете об этом…
— Я…
— Таким образом можно парализовать свободу передвижения…
— Это я заметила…
— И облегчить поимку преступника.
— Я не преступник!
Женщина-губка резко захлопнула папку.
— Тем не менее я надеюсь, вы понимаете, что попытки побега бессмысленны.
— Но я не собираюсь никуда бежать.
— Единственная организация, которая может заблокировать идентификационный жетон, это госбезопасность. Мы связались с ними, и они подтвердили, что ваши права были аннулированы… Но по какому-то странному стечению обстоятельств вашего дела не нашли, и мы полагаем…
Маруся отвернулась и принялась разглядывать стену. Идентификационный жетон, госбезопасность, аннулированы, бессмысленны, парализованы — все, что говорила эта женщина, смешалось в одну большую кучу непонятных слов. Было совершенно очевидно, что произошла ошибка или подстава, и совершенно неочевидно, как доказать, что ты здесь ни при чем.
— Отложим это. Сейчас я хочу досконально выяснить, что именно произошло в аэропорту. Итак, вы выбежали из аптеки крайне испуганной, и согласитесь, это подтверждает…
— Что это подтверждает?
Маруся снова включилась в диалог, но теперь «сушеная психологичка» вызывала у нее чувство, близкое к ненависти.
— По результатам анализа в вашей крови обнаружено предельно высокое содержание адреналина.
— Разумеется! У меня была паника. Сколько еще раз мне повторить? Если вы врач, вы понимаете, что это такое.
— Это могло быть вызвано сильным переживанием..
— Видите пластырь? Я налепила его два дня назад. Если я налепила его задолго до того, как это случилось, значит, я знаю, что выбросы адреналина случаются у меня НЕ по причине сильного переживания, а потому, что они случаются!
— Да. Но это не отменяет вероятности того, что выброс адреналина случился по причине сильного переживания.
Маруся закрыла лицо руками. В домике. Закрылась от всего и от этой мутной тетки, убогой логике которой невозможно противостоять.
— Возможно, вы просто свидетель. Возможно, вы увидели нечто настолько страшное, что оно стерлось из вашего сознания, и теперь вам кажется, что вы ничего не помните или помните, но не так, как оно было на самом деле. Возможно, вы видели убийц… То есть вы не причастны, но вы всё видели, понимаете?
— Нет…
— Конечно, это не объясняет ситуацию с жетоном, но… Давайте поступим так. Сейчас мы проведем тест вашей мозговой активности.
— Э-э… это гипноз?
— Что-то вроде. Только более… нечто более глубокое. — Аида залезла во внутренний карман пиджака и извлекла оттуда кожаный футляр. Внутри оказался маленький шприц с прозрачной малиновой жидкостью и короткой тонкой иглой, похожий на игрушку из кукольного набора для игры в «Больничку». — Я введу вас в транс… в состояние отключки, так чтобы ваше сознание освободилось от всех защитных блоков, а затем стану предлагать вам когнитивные модули, на которые ваш мозг будет реагировать…
— Какие модули? — переспросила Маруся.
— Ну… — Аида улыбнулась. — Обычные вопросы, сформулированные определенным образом.
Допустим… допустим, в аптеке произошло страшное убийство, и Маруся его увидела. Допустим, на ее глазах человека изувечили, потом стерли запись видеокамеры, потом… Кто были эти люди с прозрачной кожей и почему они за ней следили? Почему заблокировали жетон? Почему это все происходит? Почему не появляется папа? И почему тут такой холодный пол?
— Это не больно. Просто ложитесь и закройте глаза, Маруся. Я прикреплю несколько датчиков…
Неприятный писк заставил Аиду заткнуться. Женщина-губка встала со стула и открыла дверь.
— Надеюсь, доктор, у вас есть разрешение на проведение полисомнографического дознания?
Это был голос отца!
Аида пролепетала что-то невнятное.
— Вы понимаете, чем это может закончиться для вас?
Маруся увидела, как жуткая женщина-губка пулей вылетела за дверь, а вместо нее зашли уже знакомый капитан в белых ботинках и папа.
Папа сразу же с порога подмигнул. Это внушало надежду на скорое освобождение, поэтому Маруся подмигнула ему тоже, чтобы показать, что она в порядке и не стоит волноваться.
— Ты как?
Маруся улыбнулась.
— Мы восстановили запись видеокамеры из магазина напротив. При развороте она захватывает кусок аптеки…
Папа выдержал паузу и посмотрел на капитана, будто ожидая от него продолжения рассказа, но капитан молчал, насупившись, словно кто-то серьезно его обидел.
— Ну, в общем, видно, что, когда ты ушла, аптекарь был еще жив.
— А они не могли восстановить эту запись раньше?
