Где я? Кем был тот человек? Если он из братьев Ракшана, зачем ему бить меня дубинкой по голове? Я таращил глаза, прислушиваясь, надеясь уловить какие-нибудь звуки, голоса, что угодно, лишь бы понять, куда я попал.
— Картик, брат Амара, принятый в братство Ракшана…
Голос, низкий и сильный, звучал откуда-то сверху. Но я ничего не мог рассмотреть, кроме свечей — за ними была непроглядная тьма.
— Картик! — повторил голос, ожидая ответа.
— Да… — прохрипел я.
— Начнем же суд.
Понемногу проявились очертания комнаты. Футах в двенадцати над полом, или даже выше, располагались перила, бежавшие по всему периметру круглого помещения. За перилами я едва мог различить зловещий темный пурпур одежд высших руководителей Ракшана. Это были не те братья, что обучали меня, — это были могущественные персоны, всегда пребывавшие в тени и управлявшие оттуда обществом. Для того чтобы предстать перед трибуналом, я должен был совершить или нечто очень хорошее, или нечто слишком плохое.
— Мы встревожены тем, как ты выполнял задание, — продолжил голос. — Предполагалось, что ты следишь за девушкой.
Значит, нечто слишком плохое. Меня вновь охватил ужас. Это был не страх перед уличными хулиганами, способными поколотить и ограбить, но страх, что я разочаровал моих благодетелей, моих братьев и что я должен испытать на себе их правосудие, вошедшее в легенды.
Я тяжело сглотнул.
— Да, брат, я следил за ней, но…
Голос зазвучал резче:
— Предполагалось, что ты будешь следить за ней и докладывать обо всем нам. И только. Неужели эта задача оказалась чересчур трудной для тебя, ученик?
От страха я был не в силах вымолвить ни слова.
— Почему ты не сообщил нам обо всем в тот самый момент, когда она вошла в сферы?
— Я… я думал, что держу все в руках.
— И так оно и было?
— Нет.
Мой ответ повис в воздухе, как густой дым множества свечей.
— Нет, ты не владел ситуацией. И теперь сферы взломаны. Случилось немыслимое.
Я вытер вспотевшие ладони о коленки, но это не помогло. Холодный, металлический вкус страха заполнял мой рот. Я ведь очень многого не знал об этой организации, о братстве Ракшана, с которым связал себя обещанием, которому отдал свою преданность, саму свою жизнь, как и другие братья до меня. Амар много рассказывал о Ракшана, об их кодексе чести. Об их месте в истории, об их значении как защитников сфер.
— Если бы ты пришел к нам сразу, мы могли бы приостановить события.
— Со всем моим уважением… она не такая, как я думал.
Я немного помолчал, вспоминая девушку, которую оставил там, позади, — умную, с проницательными зелеными глазами…
— Я уверен, у нее добрые намерения.
Голос оглушительно загремел надо мной:
— Эта девушка куда опаснее, чем ей самой думается! И представляет куда более серьезную угрозу, чем тебе может прийти в голову, мальчишка! Она способна уничтожить всех нас, ей достанет на это сил. А теперь из-за вас двоих ее сила спущена с привязи. И воцарился хаос!
— Но она победила убийцу Цирцеи…
— В распоряжении Цирцеи — далеко не единственный темный дух! — продолжил голос. — Девушка разбила руны, которые хранили магию для многих поколений. Ты понимаешь, что теперь все вышло из-под контроля? Магия свободно существует в сферах, и ею может воспользоваться любой темный дух! И многие уже пользуются ею, чтобы воздействовать на духов, ждущих перехода. Они уведут их в Зимние Земли и тем самым умножат собственные силы. И много ли времени пройдет до того, как они растворят завесу между сферами и этим миром? До того как они найдут дорогу к Цирцее или же она сумеет проникнуть к ним? Много ли времени пройдет до того, как она наконец обретет ту силу, которой жаждет?
По моим венам полз скользкий ледяной страх… А голос продолжал:
— Теперь ты видишь? Ты понимаешь, что она натворила? Что ты помог ей сделать? Опустись на колени…
Из ниоткуда возникли две сильных руки, заставившие меня упасть на колени. Завязки плаща на шее ослабели, и я ощутил у горла холодную твердую сталь. Вот оно… Я потерпел неудачу, я опозорил Ракшана и память брата и теперь должен умереть за это.
— Склоняешься ли ты перед волей братства? — спросил невидимый брат.
К горлу плоской стороной прижимался нож, и когда я наконец заговорил, мой голос звучал сдавленно и отчаянно. Это был не мой голос.
— Да.
— Скажи как положено.
— Я склоняюсь перед волей братства. Во всем.
Лезвие отодвинулось. Меня отпустили. Когда я осознал, что меня пощадили, то — должен признать со стыдом — я был готов разрыдаться от облегчения. Я мог жить, и у меня был шанс доказать Ракшана, что я чего-то стою.
— Но надежда еще остается. Девушка когда-нибудь упоминала в разговоре о Храме?
— Нет, брат. Я никогда не слышал от нее о подобном месте.
— Задолго до того, как для управления магией были сооружены руны, Орден пользовался Храмом. Судя по слухам, именно Храм — источник всей силы сфер. Это место, откуда можно сдерживать магию и властвовать над нею. И кое-кто утверждает даже, что именно Храм управляет всеми сферами. Девушка должна найти его.
— А где он?
Последовала небольшая пауза.
— Где-то в сферах. Мы не знаем точно. Орден тщательно хранил эту тайну.
— Но как же…
— Она должна пустить в ход свой ум. Если она действительно член Ордена, Храм, скорее всего, каким-то образом сам позовет ее. Но ей следует быть предельно осторожной. Другие тоже станут искать это место. Магия сфер непредсказуема, необузданна. Ничему на той стороне нельзя доверять. Это и есть самое важное. Как только она отыщет Храм, она должна будет произнести вот такие слова: «Я связываю магию именем Восточной звезды».
— Но разве это не отдаст Храм в руки Ракшана?
— Это даст нам то, что нам причитается. С какой стати Орден владеет всем? Их время прошло.
— А почему бы нам не попросить ее взять кого-то из нас с собой?
Комната на несколько мгновений наполнилась звенящим молчанием, и я испугался, что вот-вот снова почувствую нож у горла.
— Ни один член братства Ракшана не может входить в сферы. Такую кару наложили на нас ведьмы.
Кару? Но за что? От Амара я слышал только, что мы — стражи Ордена, некая система, которая сдерживает и уравновешивает их силу. Это был не слишком устойчивый союз, но тем не менее союз. Но то, что говорилось теперь, заставило меня встревожиться.
Мне было страшно высказать это, но я знал, что должен это сделать.
— Я не думаю, что она согласится на нас работать.
