– Замолчи! – хрипло прикрикнул я и закашлялся.
– Как думаешь, это не спонтанные всплески гнева? – тут же спросил вкрадчивый голос Ди, и мне на мгновение показалось, что ее тело шевельнулось. Мое сердце замерло, но потом облегченно забилось, когда я понял, что это просто слезы, от которых все вокруг начало плыть и искажаться. Невеста мертва, и передвигать труп могу только я сам или этот никчемный котенок.
– Ничего этого нет. Я просто устал и впервые в жизни убил человека, – твердо сказал я и почувствовал себя немного лучше.
Я подошел к окну и увидел, как группка вызывающе одетых подростков каталась на скейтбордах. Они пили пиво, хохотали и пытались, перевернув доску и подпрыгнув, плавно приземлиться, чтобы не упасть. Неожиданно сзади раздался какой-то шум, и, чуть не разбив оконное стекло непроизвольно выброшенной вперед рукой, я обернулся. Первым делом посмотрел на Ди и котенка – с ними все было так же, а вот из разрисованного пластикового ведерка, сжимаемого арлекином, на пол сыпались шоколадные конфеты. Сначала я даже подумал, что это откуда-то взявшаяся вода, но потом сообразил, что вижу всего лишь отблески солнца на серебристо-золотистых фантиках.
А вот сама игрушка вызывала вопросы. Ее однажды принесла Ди и спросила меня – как я ее нахожу.
– Оригинально, – после недолгих размышлений ответил я, но арлекин мне не понравился.
Однако Ди почему-то пришла от игрушки в полный восторг и настояла, чтобы он обязательно стоял у нас на тумбочке, а ведерко было заполнено сладостями. Я не возражал, думая, что очень скоро он перекочует куда-нибудь в закрытые полки, но арлекин пробыл на этом месте гораздо дольше. Тогда он был наигранно-веселый, сидящий с вытянутыми вперед ногами, обутыми в комично-длинные туфли, и обхвативший руками металлическое ведерко. Сейчас же его пластмассовое лицо выражало печаль, ноги были согнуты в коленях, а пальчики держали ручку ведра, наклонившегося почти параллельно полу. Какое-то безумие. Наверное, исключительно мое. Надо срочно выспаться, и все обязательно встанет на свои места!
Я долго стоял и смотрел на арлекина, но он не шевелился. Конфеты лежали вокруг, и впервые, при всей своей любви к порядку, я не почувствовал желания аккуратно их собрать и поставить все, как было.
– Ты так и будешь стоять или вытащишь его у меня изо рта? – раздался голос Ди и какие-то хлюпающие звуки.
Я перевел взгляд на кровать и увидел, что котенок, упершись растопыренными задними лапами, пытается залезть трупу в горло или, наоборот, отчаянно сопротивляется чему-то засасывающему изнутри.
– Как думаешь: что случится, если он укажет на тебя своей задней лапкой? – произнесла Ди, и следом раздался леденящий душу смех.
Не раздумывая, я бросился к кровати и, схватив подушку, опустил ее на голову трупа и трепыхающееся тело котенка. Потом сильно сжал и начал душить, мотая из стороны в сторону головой и хрипло шепча:
– Прекратите. Заткнитесь вы оба! Оставьте меня в покое!
Постепенно меня захватывал ритм, и росло ощущение, что это вовсе и не вспышка безумия, а осознанная необходимость убить их обоих, если Ди все еще жива. Вскоре мое тело стало болезненно-слабым, а голова, медленно сделав небольшой полукруг, остановилась. Разжав раскрасневшиеся дрожащие пальцы, я отпустил подушку и, пошатываясь, поднялся над кроватью. Ну, вот и все – осталось заглянуть в пасть того, что я только что сделал, и убедиться, что никого, кроме меня, живого в квартире не осталось. Потом отдохнуть и обязательно выбросить этого ужасного арлекина.
Отбросив кулаком подушку, я некоторое время созерцал труп своей невесты с неестественно вывороченным ртом и торчащим в нем обмякшим тельцем котенка, успевшего пометить глубокими следами когтей лицо и шею любимой. Его лапы просто висели на щеках Ди, никуда не указывая. Наверное, потому, что он не мог меня видеть из-за подушки, и еще одному проклятью было не суждено сегодня пасть на мою голову. Спонтанно или нет, но я точно защитился от чего-то очень нехорошего – жаль, что подобное не произошло когда-то с Лилееном.
Неожиданно раздался громкий стук в дверь, и меня сильно передернуло. Первая мысль, появившаяся в голове: почему они не воспользовались звонком? Вторая – кто это может быть? И только потом я невольно подумал о том, что объяснить произошедшее просто несчастным случаем, которым он вначале и был, теперь вряд ли возможно. В самом деле: убитая ножом девушка с запиханным ей в рот котенком, рассыпанные по полу конфеты и осколки телефонов однозначно говорили о каком-то совершенно другом сценарии развития событий. А если я начну что-то рассказывать про общение с мертвецами и об арлекине, рассыпавшем сладости из ведра, то на безумие это не тянуло бы точно – только на жалкую, нелепую попытку создать его иллюзию и попытаться хоть как-то оправдаться.
Стук повторился более требовательно, и из-за двери донеслось неясное пошаркивание. Что же делать? Если не открывать и затаиться, то это точно не сыграет мне на руку – привлечет лишнее внимание, которое вполне может дойти и до вызова полиции. Хотя оснований для таких предположений вроде не было, однако неизвестно – что могли слышать соседи. А возможно, все мои страхи снова надуманы, как частенько бывало еще в детстве, и просто кто-то так неудачно ошибся квартирой.
Глава VIII. Еще труп
Опять этот стук, к которому теперь добавилась и резкая трель звонка.
– Сейчас иду, подождите! – крикнул я и удивился ровности своего голоса.
Быстро подойдя к комоду, я извлек из нижней полки большой цветастый плед – целый шатер, и набросил на кровать, скрыв труп невесты и котенка от посторонних глаз. Казалось, что просто неаккуратные хозяева оставили скомканное белье, а сами поспешили по своим делам. Немного подумав, я расстегнул лямки на занавеске и сунул туда же. Смотрелось вполне нормально, остальное же не должно было вызвать каких-то лишних вопросов.
– Уже иду! – снова крикнул я и, приблизившись к двери, аккуратно заглянул в глазок.
Не знаю, кого мне хотелось увидеть на площадке и что нарисовало мое возбужденное воображение, но там стоял всего лишь незнакомый приземистый пожилой мужчина. Его белый в клетку костюм, старомодная шляпа, тросточка и козлиная бородка невольно ассоциировались с каким-нибудь профессором или ценителем искусств. В любом случае, точно не показались зловещими или опасными.
Я щелкнул замком и приоткрыл дверь.
– Вы к кому?
– Я могу ошибаться и заранее прошу прощения, но девушка, представившаяся Ди, попросила меня зайти сегодня, чтобы показать замечательную скульптуру, которую она мастерски сфотографировала.
– Какую скульптуру?
Моя растерянность была искренней, так как Ди всегда почему-то относилась к подобному творчеству с неизменным сарказмом и даже нелюбовью.
– «Мох на окне». Прошу вас.
И тут я стал что-то понимать. Вообще-то я не разделял такого странного и предвзятого мнения любимой о творческих самовыражениях, но никогда ничего не лепил или рисовал, кроме предписанного рамками школьной программы. Если, конечно, не говорить о пионерском лагере и глине. А однажды, когда проезжал мимо «дома Булгакова», мне захотелось взять и начать творить, причем не просто что-то, а вполне конкретный образ – старая покосившаяся оконная рама, отколотый подоконник, сгусток мха и тянущиеся от него во все стороны зловещие «щупальца». Я практически видел перед глазами то, что задумал, и, конечно же, не на холсте, а в скульптурном воплощении. Пришлось делать крюк, купить специальную глину, и «шедевр» появился буквально за два дня. Мне он показался чем-то созвучным творчеству Сальвадора Дали и весьма неплохим, особенно для «первого блина», а Ди подняла композицию на смех и посоветовала мне «держать такие странные фантазии при себе». И даже во время совместного просмотра через пару дней третьей части фильма «Восставший из Ада» на фрагменте про скупку галереей творчества «клиентов» психиатрических клиник она нажала «паузу» на пульте плеера, выразительно повернулась к скульптуре и глубокомысленно произнесла:
