На плоту не было коротковолнового передатчика, как, впрочем, и длинноволнового; туалета, вообще туалета, а не только душа и биде; крупных животных, кроме военнослужащих гомо сапиенс; никаких самок животных, включая последний вид; барометра, ни в стационарном, ни в малогабаритном исполнении; оружия именного и прочего, включая ядерное и химическое (плот был примерной демилитаризированной зоной); двигателей внутреннего сгорания, как, впрочем, и атомных приводов; бензина, нефти, газа и угля (учитывая, что плот был предельно перенаселен, он являл собой модель земной цивилизации второй половины двадцать первого века).
А вот то, что на плоту было, включало столь мизерный список, что и останавливаться на нем не стоит. На борту имелось три весла и двенадцать моряков Краснознаменного Балтийского флота. Старший из них имел звание капитана третьего ранга и должность заместителя командира корабля по политической части. Вторым по званию шел лейтенант Гриценко, сын командующего Тихоокеанским имени Ленинского комсомола соединением флота Советского Союза – адмирала Гриценко.
Будущее этих людей было скрыто пеленой плотного непробиваемого тумана, так же как и у всего остального человечества. Но, кроме этого, они еще не знали и прошлого, например, попали ли их родные крылатые друзья, ради которых они перенесли такие муки, хоть в кого-нибудь, допустим, в захудалый эсминец марки «Гиринг». Среди двенадцати уцелевших не имелось ни одного из восьми операторов или офицеров пуска. Не ведали они и настоящего, например, где теперь находятся два других плота, отошедших от «Тридцать восьмой», когда она клюнула носом и вздернула над водой громаду кормы с мертвыми винтами – недолго ей пришлось вояжировать после встречи со сброшенной «Сикорским» торпедой.
Вообще, особенности плавания на плоту большим коллективом ниже двадцатой широты следующие: очень жарко. В волнах мелькают плавники акул. Люди страдают от бездействия – рабочие места у весел нарасхват; два офицера тоже не прочь погрести, но возможность занять личный состав бесполезной работой перевешивает; замполит часто занимается просветительской деятельностью на почве марксизма-сталинизма, развлекая в основном себя, а лейтенант подолгу смотрит на компас и карту – это заменяет ему медитацию; нередко возникают ссоры, причем без всякого повода.
Однажды кто-то из матросиков-активистов предложил проводить комсомольские собрания. Это просто находка. Слава народной инициативе! Можно проводить их дважды в день, а также внеочередные, по случаю принятия кого-нибудь в кандидаты или члены, а еще можно проводить открытые партийные диспуты (партийных двое – замполит и Гриценко). На открытые, как известно, комсомольцы могут приходить или не приходить, по желанию. Протоколов не ведется – не на чем писать. Только даты и время проведения мероприятий фиксируются на краешке кандидатской книжечки Гриценко.
24. Скальпируем драконов
Американское морское соединение располагало лишь несколькими десятками истребителей-перехватчиков. Да, они были неплохи для своего времени, но их было мало, они не могли противостоять массированному удару русских. Однако, кроме всего прочего, авианосные группы спасал и политико-стратегический фактор: Советы не хотели обрушивать на них сразу всю мощь, нельзя было ставить моряков в абсолютно отчаянное положение, загоняя в угол окончательно. Нельзя было забывать о хранящихся в трюмах левиафанов атомных и водородных бомбах. Сейчас американские моряки не имели спущенных сверху санкций на их применение, но что может случиться при полном подавлении радиосвязи, когда адмиралы были бы вынуждены принимать самостоятельные решения? Поэтому советские моряки предпочли наносить последовательные удары, все время оставляя противнику возможность ускользать, растрачивая какую-то часть мощи. Соединение было отрезано, и мощь не восполнялась.
После красавцев «Ту-22» тупоносые реликты «Ту-16К», обнаруженные филиппинской станцией раннего оповещения, вызвали у поставленных в шаховую ситуацию янки некоторое оживление. Обладая дозвуковыми скоростями, «шестнадцатые» не владели возможностью обрушить на головы врагов свою тяжелую ношу неожиданно, хотя тащили они довольно много всякой всячины: управляемые и самонаводящиеся ракеты различной дальности, размещенные внутри либо под фюзеляжем в полуутопленном состоянии; даже торпеды, хотя это последнее, скорее для держания противника в ежовых рукавицах и в надежде задержать его, пока еще стремительное, движение. Кстати, ракет на каждом летательном аппарате, способном волочь по небу девятитонную бомбу, имелось совсем немного, советская электроника не отличалась компактностью, потому самолеты несли по одной большой, а когда и по две меньших крылатых ракеты, но последние могли пролететь не более девяноста километров. Попробуй подберись к авианосцу, который целое соединение бережет пуще глаза своего, на такую дистанцию.
Конечно, «Ту-16» и не прикрывались истребителями: сухопутными, попросту от того, что те не могли бы отправиться в такие дали, а палубными, поскольку авианосцы Советского Союза отсекали Филиппины со стороны Тихого океана и, кроме того, создавали хоть какой-то резерв. Но тем не менее «Ту-16» представляли довольно грозные крепости в зоне ближнего боя – семь пушек калибра двадцать три миллиметра – это вам не семечки. Да только истребители янки превосходили их в маневре, и еще они имели ракеты «воздух – воздух». Пока еще имели. Это был очень дорогой металл.
И снова лилась кровь, точнее, плескала порциями. Пилотам американских «Крусейдеров» было уже все равно: после мирных космических взрывов над Австралией и Гоби они непрерывно находились в режиме стресса. Они радовались, когда их маленькие ракетные посланники сваливали очередного неповоротливого, бессильно плюющегося гирляндами пуль «Ту». Вяло огорчались, когда где-то на краю зрения рушился в далекую синеву Южно-Китайского моря соратник-пилот, прикончивший в форсаже ресурс. Не очень удивлялись, когда с боевого информационного центра авианосца сообщали об изменении режима посадки в связи с повреждением покинутого ранее корабля-носителя. Это была их бурная жизнь, и это была их героическая смерть.
Вы думаете, теперь все происходило намного медленнее? Ничуть не бывало, если хотите, пальцы на клавиши калькулятора и секундомер под мышку. Что вышло? Гарантирую, то же самое. Скорости ракет не изменились, марка одна и та же, самолетов чуть меньше, ну и что? От этого легче только истребителям и «Трейсерам» с «Хокаями», их отслеживающим, легче захватившим их в перекрестие и сделавшим их целью жизни ракетам «воздух – воздух», а внешним наблюдателям никакой разницы. Если махина «Ту» пройдет над вашей головой на бреющем с подвешенными под брюхо торпедами, предсказываю: мокрые штаны или заикание, возможно, навсегда. Те доли секунды, когда он загородит над вами солнце, как Летающий Остров над Гулливером, станут одним из ярких впечатлений вашей жизни, о котором можно будет поведать повзрослевшим внукам, дабы на пару минут обратили внимание на дедушку. Однако вряд ли вы сумеете словесно передать всю грандиозность этого мгновения, если к тому времени не изобретут телепатию.
Воздушно-морские бои часто сопровождаются не только зрелищными, но и звуковыми эффектами, однако тональность их такова, что глушит либо вообще выдавливает перепонки. Из-за этого полного наслаждения не получается, как скрип песка на зубах – вроде что-то жуешь, но вкуса никакого. Не можем мы усваивать минералы, не растения все же. Вот так и здесь, для ощущения симфонии действа нужны другие, не человеческие уши.
