Одна из ракет взорвалась в тридцати метрах от «Коламбеса». Этого оказалось достаточно, чтобы сдуть напрочь бортовую мачту-надстройку вместе со всеми локаторами, смести в море всех занятых на верхней палубе моряков и срезать напрочь шланги, через которые поступало горючее. А еще крейсер получил несколько мелких пробоин выше ватерлинии. Вспыхнул пожар. Подлетевшая спустя десяток секунд вторая ракета довершила дело. Она, как и первая, приблизилась со стороны носа кораблей и вошла точнехонько между боевыми монстрами, в мирный, зафрахтованный для войны «Сиэттл». Взрыв был очень сильный. Полыхнула боевая часть, затем – топливо ракеты и несколько позже – пары горючего внутри баков танкера, ну а потом ахнуло самолетное горючее внутри громадины авианосца. Уже вслед за этим стали последовательно рвать корпус изнутри самолетные бомбы. Из всей этой связки кораблей некоторое время как боевая единица управлялся и жил только крейсер «Коламбес». Но на палубе был ад, и некому было расцепить остатки связывающих корабли тросов. Однако «Коламбес» завел турбины и, рвя их напрочь, попытался отойти в сторону. В этот миг на его корме шарахнула от перегрева первая ступень противокорабельной ракеты «Тартар». Она разнесла свою соседку. Обе боеголовки отбросило в сторону. Одна совершила километровый перелет и приводнилась, охлаждаясь, в Южно-Китайском море. Зато другая умудрилась свалиться на палубу возле переднего орудия эсминца «Уильям Лоу» и там совершить самоликвидацию. Башня была снесена напрочь и отправилась в длительную глубоководную экспедицию вместе с боевым расчетом, а на «Уильяме Лоу» тоже вспыхнул пожар.
Даже на черно-белых экранах операторов «Виски с содовой» этот и особенно вершащийся рядом пожар привлекали взоры, а следовательно, и рыскающие в небе ракеты.
В эту кучу малу угодила очередная посланница Советского Военно-Морского Флота. Злополучный крейсер «Коламбес» получил еще несколько смертельных повреждений. Вообще уменьшенное бронирование западных кораблей, построенных после Второй империалистической войны, играло с ними плохую шутку. Эсминец «Уильям Лоу», став заметной мишенью со сниженной подвижностью, был обречен. В него попала всего одна ракета с «ВиС», однако и этого оказалось достаточно.
15. Полеты над морем
И вот наконец-то полыхнуло последовательно, расчет зенитного пулемета мог наблюдать, как удаляются, тают в голубом дрожащем мареве неба шипящие огненные кляксы. Красота! Только жаль, не видно, куда ушли, куда провалились, исчезая за выгибом моря. И как хочется, чтобы не зря.
А тут, под ними, внутри корпуса, операторы-наведенцы, уставившись в черно-белые экраны, живут глазами там, в накатывающейся навстречу голубизне, а их руки замерли на книппелях, отслеживая узкий участок реальности, видимый камерой-передатчиком. И эта черно-белая реальность валится навстречу, вроде бы не меняясь: серое море на фоне серого неба, сплошная монотонность без ярких красок дня и вожделенных плавучих мишеней. И нет самолетов-корректировщиков, и, может, вообще никого нет, может, покоится остальная подводная армада на дне морском, а всплыла только «Тридцать восьмая» одна-одинешенька и смешит американцев своей наивностью? Что для них четыре ракеты с крыльями против многослойной ПВО?
И словно в подтверждение стерлось изображение на двух пультах, пошло полосами, зашипело рябыми блямбами. Значит – нет одной «крылатой», а даже если есть, если еще бурит воздух, то все ж таки стряслось что-то с ее внутренностями, много раз проверенными, но ведь не летавшими до сего момента в действительности ни разу. А не исключено, что распилило «крылатую» на части скорострельной пушкой какого-нибудь «Интрудера», поднятого по тревоге. И теперь парящий на высоте шесть тысяч дальний радиолокационный обнаружитель «Трейсер» наводит воздушного охотника на следующую. И не узнать, что случилось, – не видно врага. Слишком мал угол обзора, только «вперед и прямо».
Ну что ж, поскольку два оператора отдыхают, на остальных большая ответственность. Вперед и прямо, ракеты! Вперед и прямо, «Тридцать восьмая»! Потому как погружаться пока нельзя, а подвижность – последний оплот безопасности.
16. Чешуя драконов
Однако основной удар десятков подводных ракетоносцев пришелся по соединению во главе с авианосцем «Америка». Не потому, что авианосец был самым мощным, а просто потому, что оказался ближайшей целью такого класса. Да, многим лодкам не повезло: пальнув свои ракеты в неизвестность, они так и погрузились в пучину океана ни с чем – их операторы не смогли найти никаких целей, кроме синего моря.
Но многим морякам-балтийцам посчастливилось. Они увидели в своих быстро несущихся и ежесекундно меняющих перспективу камерах множество прекрасных целей. Однако здесь возникло противодействие. Да, на дальних подступах в связи с выбыванием из строя «Хокаев» и большинства радиолокаторов ракеты обнаружены не были, но уж здесь, вблизи, их все равно заметили.
Навстречу им метнулись трассирующие очереди, снаряды-ловушки, ракеты противовоздушной обороны. На последние было мало надежды. Все стоящие в первой очереди запуска, то есть находящиеся в стартовых пилонах либо на чем-то похожем, в основном вышли из строя от ЭМИ. Так что первые ушли в небесную высь задарма, просто расчищая место для следующих и создавая видимость разумной деятельности-суеты. Каждый хоть чуть-чуть управляемый после космического катаклизма корабль выплюнул в небо снаряды и ракеты, расплескивающие вокруг него облако тонко нарезанной фольги, затрудняющей наведение по радиолокатору. Но поскольку советские ракеты наводились командно и по визуальному изображению, это мечущееся движение нисколько на них не повлияло. То же относилось и к излучающим тепло инфракрасным ловушкам. Можно было бы вздохнуть с облегчением, однако, кроме того, в небо пальнули дымовые снаряды. Вот это было гораздо хуже. Изображение и так являлось черно-белым, а тут еще эта помеха. А облака дыма росли стремительно, пряча корабли.
Да, апофеоз этого боя длился десятки секунд, но сколь много спрессовалось в нем событий и чувств.
Автоматические пулеметы «Вулкан-Фаланкс» были идеальны для стрельбы по быстрым мишеням. Как только в зону действия, то есть на дальность чуть более полутора километров, вклинивалась вражеская ракета, пятитонная пулеметная машина приходила в радостное возбуждение, длившееся две с половиной секунды. В эти мгновения пулемет успевал выпустить около двухсот патронов в направлении цели. Еще через две секунды цикл повторялся. Лишь после пяти-шести серий требовался перерыв на перезарядку. Для медлительных дозвуковых целей «Вулкан-Фаланкс» был страшным противником. Но советские ракетные снаряды превосходили эти скоростные показатели. Тем не менее «Вулкан-Фаланкс» был не один, и против гонцов «ВиС» работали целые группы других систем уничтожения, сохранивших боеспособность после магнитной бури. Так что из более чем десяти ракет, направленных на «Америку», только две достигли цели. О, если бы их боеголовки были атомные! Но…
Современный авианосец представляет собой очень живучую систему. Даже взлетная палуба у него собрана из броневых листов, хоть и не очень толстых. А дабы вломиться без спроса в жизненно важные отсеки, нужно проломить три такие палубы и здесь свести знакомство с кевларом толщиной свыше шести миллиметров – серьезное препятствие для ослабленных предыдущими столкновениями осколков. А ведь только там, за этими преградами, находилось взрывоопасное самолетное топливо, огнеопасное – корабельное и смертельно опасный груз – боеприпасы. Там же покоилось, в специально отгороженном хранилище, святое – атомные бомбы и ракеты. И только совсем глубоко помещались агрегаты-движители всего восьмидесятитысячетонного левиафана.
