– Гляди, парень, и запоминай, – говорит старший товарищ, попыхивая папиросой «Казбек» прямо в нос молодому офицеру. – Вот эта чертова перфорационная машина. Вот тут она, редиска эдакая, все время портачит. Если так, как сейчас начала дребезжать, то лучше ее хоть на секундочку из сети вырубить, и сменить лампу… Вот, смотри, тут, за панелькой. Усек? Завтра сам мне покажешь, и вообще, теперь уже ты за этим «дыроколом» присматривай. У меня и без того дел полно. Так-с, теперь пошли, глянем третий шкаф. Ишь, как разгуделся. Чуешь, лейтенант? Не чуешь? Ну, даешь! Уши чисть хоть иногда. Тут тебе не училище, батяня-комбат за твоей гигиеной следить не будет.
А вечерком, когда все это, о сорока шкафах, вычислительное достижение СССР вроде как временно налажено, гражданский спец неопределимого в принципе возраста аккуратно – один к одному – разбавляет водой технический спиртик, выданный для протирки контактов, коптит все тем же неугасимым «Казбеком» и рисует мелом на доске алгоритм боевой работы. И говорит, что этот необъятный процесс надо все же попытаться, раз Родина требует, воткнуть в игольное ушко виртуального машинного мира, в сорок килобайт оперативной памяти.
– Тут, братец, надобно работать собственной головой. Литературку почитывать. Можно журнальчики европейские. У вас, конечно, тут будет посложней. Это я в субботу, иногда, когда старуха особо допекает, сбегаю в Ленинскую библиотеку, а там подшивочка и наших восточноевропейских, и наших западноевропейских друзей по соцлагерю. Узнаёшь, чего они там достигли на поприще программирования. За этим будущее, браток летёха, тут надо технически, так сказать. Повышать уровень. Ибо… – он делает паузу, прикуривая от своей же папироски новую, из пачки, подаренной только что лейтенантом. – Ибо у наших заокеанских врагов тоже суета. Ты ж допуск имеешь, как и я. Так вот, возьми в секретке подшивочку от разведки. Много чего есть. Но пока все же рано. Азов ты покуда не ведаешь, куда ж дальше рыпаться. Да и с языками, как вижу, у тебя проблемы есть. Совершенствоваться надобно, парень. Дилетантом хочешь остаться на всю жизнь, что ли? Тогда уж сразу просись в вещевики какие-нибудь. Будешь там с прапорами портянки да фуражки считать всю службу. Не жизнь, а малина. А продсклад! О! Но если уж взялся за гуж программирования, то изволь. Знач-так, на чем мы там в этой алгоритмической схемке остановились? Ага… Да, тебе спать-то еще не хочется? А то все же три часа ночи, а тебе, летёха, в восемь на построение. Мне-то можно и до девяти дрыхнуть. И вообще… Фигли мне тут на старости лет спать-посапывать? Короче, идем дальше. Вот тут мы кое-что подрежем – сэкономим на памяти, смотри сколько, а? И глянь…
И как вот, посоветуйте, описывать такое в мемуарах, а уж тем более в учебниках? То-то и оно.
Советское военное программирование, заодно с боевыми программистами, создается с нуля, в законспирированном месте, да еще, можно сказать, в навсегда виртуальных пространствах. Но оно создается.
26-й элемент. Фолклендские крестики-нолики. Чисто военная цель
Еще раз напомним: вечно живой, но не здравствующий Владимир Ильич, родившийся в тысяча восемьсот семидесятом, он как говаривал? Мы, вещал, должны взять от капитализма самое лучшее. Ну, что с ним потом сделать, он тоже говорил, и в это мы свято верим и в жизнь воплощаем повсеместно. И получается, что неплохо бы эту самую «Куин» реквизировать для всяческих пролетарских нужд. Однако, по всем известному или тем, кому надобно по службе, договору, в английскую метрополию вторгаться покуда ни-ни, так что взять «Куин» в порту не получается. А в море-океане тоже как-то не с руки, потому что советский пролетариат, пусть и в тельняшках, по случаю призыва, он все же не пират какой-то карибский и пассажирские суда посреди соленых вод не реквизирует. И потому, получается, он их только топит…
Да, что все-таки следует взять от проклятого капитализма в этом случае? А вот что! Рациональность и расторопность. У них там частная собственность на средства производства и прочее буржуазно выверенное то-се. А тут глядь! Война! Пусть и со всего лишь развивающейся скотоводческой Аргентиной, но все равно война. И потому частную собственность тут же побоку. И… Все на службу любимой королеве! И уж тем более трехсотметровое паровое корыто, в честь королевы и названное. И ведь «Куин» эта, она же средство производства, или как? Прибыль-то дает частнику, да еще и какую. Билетики, чай, недешевы, только за фунты стерлингов, и за большую их пачку, никак иначе.
В общем, как только началось, «Куин Элизабет-2» тут же забрили для перевозки армейского состава. А поскольку не каких-то там адмиралов, а морской пехоты, то в течение пары суток всякие сервизы, хрустальные люстры и прочую ресторанную всячину с судна на фиг повыбрасывали. Или, может, складировали до лучших времен. Потому как морские пехотинцы они все же не лорды с пэрами какие-нибудь, они парни попроще – мясо военное. А официанток всяких и каютных горничных (о чем морпехи, наверное, весьма жалели в процессе плавания) с «Куин Элизабет» пинком под нежное место – в безработицу. Вот и еще койко-места поосвободились.
Словом, через какие-то полнедели «Куин Вторая» уже в пути-дороге и представляет из себя чисто военную цель. А как же иначе? На борту, как-никак, три тысячи душ морских королевских пехотинцев – головорезов со стажем, просвещенных подавителей всяческих туземных бунтов в пределах скуксившейся колониальной империи Великобритании.
Ныне данные псы империализма направлены к берегам свободолюбивых Мальвинских островов. Или по английской версии – Фолклендских. Впрочем, какая разница, на адмиральских картах это одно и то же. Вопрос не в этом, а в том, можно ли теперь эту обтекаемую водой штуковину «Куин Вторую» пропустить к месту высадки.
Думается, ответ угадаете на раз.
27-й элемент. Проба сил
Ну, дело новое, да и впервые в мире, так что начинали издалека. На первом этапе сотворили ракету-переросток. Ту же зенитную, но только с супер-пупер-показателями. Да и от чего было плясать? Реально в СССР существовал лишь один ЗРК – «Беркут». Незабвенного Берии Лаврентия Павловича кураторство. Но где-то на внутрисоюзных, особо охраняемый полигонах – не западноавстралийских, ни боже мой – как раз довели до ума В-750 для новехонького, и наконец-то уже ограниченно мобильного С-75. И стало на что ориентироваться, тем паче, конструктор-то тот же самый – Грушин Петр Дмитриевич.
Но все понимают: одно дело – завалить какой-то там бомбардировщик, пусть и стратегический. Нет, задача тоже почетная, кто бы спорил, и за такие дела ордена дают всенепременно. А ну, как эта зараза проскочит рубеж, да вывалит свое добро из отсека? Знаем уже, проходили. Но все же, по характеристикам, в плане цели для ракеты, разница принципиальная. Скорость-то дозвуковая. Саму противосамолетную голубушку надо, конечно, разгонять посильнее, чтобы догнала. К примеру, до тех же семисот пятидесяти метров в секунду. Местами даже быстрей. Но для того, чтобы попасть в падающую из безвоздушных далей боевую часть, этого, разумеется, недостаточно.
В общем, первая противоракета – это раздутая и накачанная анаболиками В-750. Втрое тяжелее на взлете, считай, без малого девять тонн. Да и БЧ помассивней. Если супротив бомбовоза хватало ста тридцати килограммов, то отныне в деле полтонны. Время приведения в готовность полминуты. Дальность поражения уже шестьдесят километров, вдвое больше, чем у «семьдесят пятой». Высота… Вот тут отличий нет. А куда деваться? Ракета – чистый культурист, однако на тех же принципах. Управляющие крылья и так отрастили, что ласты, но все равно, вне пределов воздушной оболочки Земли от них проку, и правда, как от ласт. Потому не более двадцати восьми километров. И скорость местами до полутора километров в секунду. Ну, а с пусковой выталкивает самый мощный в мире пороховой ускоритель ПРД-33.
