Итак:
1) По мнению местных, от работы гигантского локатора рыба в окружающих речушках стала плохо ловиться на блесну.
2) У детей и взрослых изменился цвет крови.
3) От смертельного радиоизлучения ученики в школе плохо усваивают «украинську мову».
4) Из-за этой станции никому не хочется вставать по утрам для работы в поле.
5) А еще, раз уж РУССКИЕ построили тут РЛС, да еще и с военным городком, то пусть теперь возводят каждому местному селянину по новой хате в два этажа, а также…
– А нового корыта первым пунктом не было? – поинтересовался прибывший на место новый командующий СПРН Красковский. – Странно. А последним, как я догадываюсь, значится стать владычицей морскою, и чтоб москальская золотая рыбка была на посылках? Ладно, дайте мне пройти к трибуне. Поговорю с народом этим, вдруг образумлю.
Тут надо дать пояснение. Причем пояснение не из этого местного Мира-2 и даже, на беду, не из запараллеленного с ним Мира-1; пояснение это стоит на их границе и по большому счету понятно только тем, кто преодолел эту грань между мирами, то есть бывал и там, и тут. Вот он-то и может сравнивать, если ума хватит. Ну, тут уж вся надежда на то, что дураков между мирами не пересылают. Хотя так ли это, пока неизвестно.
Так вот, в потрясающе далеком Мире-1 тоже существовала проблема Мукачевского радиоузла, и причина проблемы крылась в той же сфере, что и здесь. В человеческой природе, вот в чем она крылась. В том, что человек, в отличие от насекомого, система гибкая. А любая гибкая система умеет приспосабливаться и, как следствие, обучаться. Обучаем человек, вот в чем дело. Многое, даже чрезмерно многое, если подумать, заложено в нем генетически, но не менее приятно – многое загружается в него средой. Советский социализм был изначально направлен на человека. Он делал попытки воздействовать на растущие людские организмы не только физически – то есть пытаться, где можно, накормить и защитить слабого от распутства плохо воспитанного сильного, – но еще и морально. Он старался воспитывать сапиенса.
А для чего, скажут некоторые, его надо воспитывать? Ты ему дай все, что надо, он и сам воспитается. Тем более что обещали, вообще-то, коммунизм – то есть, по-варварски толкуя, бери сколько влезет, а если прихватишь лишку, то можешь и выкинуть – не заругают. Так почему не дают? То есть какого марксистского беса еще и воспитывают? Ну, причина-то ясна. Если хомосапиенсное существо не воспитывать морально, то есть не заложить ему в подкорку простую истину, что личные потребности надо бы как-то увязывать с потребностями окружающих, причем не только рядом находящихся, но даже очень далеких, и с тобой лично не знакомых, и встретиться с которыми тебе в этой жизни никогда и нигде не придется, то подрастет хищное, наглое животное, и далее вкладывать в него разумно-вечное придется разве что дубиной, причем постоянно. Но не всем это понятно. Сбои воспитательной программы. Частая штука. Хотя ведь ясно уж не одно столетие вроде бы. Мир вокруг бесконечен, но даром ничего не дается. Для того чтобы оттуда нечто добыть, потребна работа. Работа штука далеко не всегда приятная, тут уж каждый в курсе. В далеком коммунизме – или как он там будет именоваться, – дабы не раздражать изнеженные интеллигентские мозги, всю неприятную работу, возможно, будут выполнять полуразумные машины. Ну, там, какашечки убрать за коровкой или постирать носки. Однако сейчас массовое производство данных машин было бы нерентабельным. Впрочем, речь не о машинах, о людях. Жителях конкретной местности.
Когда среда сама в себе варится, вот как тут, в преддверии Карпатских гор, то старшее поколение воздействует на младшее примером и ремешком, и проецирует в будущее само себя. Как же иначе, так из века в век было, и даже из миллионолетия в миллионолетие. Дабы мутант с новым свойствами выжил, потребно коренным образом изменить окружающие условия. Теперь условия, вообще-то, изменились, но не в этой конкретной местности, а в большом мире в целом. Глобален и взаимосвязан этот мир стал, никуда не денешься. Понимать надобно, что в своей раковине уже не замкнешься, отсидеться не дадут все равно. Посылать любые власти подальше, типа я вас не трогаю, извольте и вы меня не трогать, уже не получится. Какую-то власть, то есть какую-то настоящую силу, непременно надо выбирать. Если хочешь живым-здоровым остаться.
Крестьянину в предгорьях Карпат, в целом, живется неплохо. Летом тепло, зимой холодно, но в меру, мухи хоть и кусают, но все же не цеце какие-нибудь, землетрясений с цунами тут со времен Всемирного потопа не видывали. Короче, живи – не хочу. Ясное дело, есть какая-то смертность естественного вроде бы фасона – детская и прочая. Но попривыкли уже. Что от Бога, то не в тягость. А вот от большевиков, да тем более русских! Пришли, запретили батрачество, которое тут всегда было необходимым рычагом хозяйствования. Потом, для уравнительности и порядка, вообще все позабирали и поделили, причем между теми же батраками, кои своей лепты в колхозное дело вроде как не внесли. Несправедливо! К тому же русские, пришлые комиссары.
Те поначалу пытались растолковать в меру сил, и насколько позволяло собственное образование с мировидением. Все тщетно. Язык вроде и похож, не китайский, чай, но вот никак. И ведь простые вещи растолковывают, ребенок поймет. Но нет, не выходит. О том, что жить самим по себе в нынешнем мире не получится. Рано или поздно, но явится сюда тевтон, которому местные карпатские пампасы вроде как призовой фонд. Визг всяческих тутошних недочеловеков, насаженных на копье иль на кол, для него, что та музыка – «Вагнер» называется. Дабы от этого тевтона уберечься, надобна броня не хуже европской, а где ее взять? Заводы, заводы нужны. А к ним станки, а для добычи железа опять машины. Вначале за валюту, за алмазы из сокровищниц или за специально наштампованные царские золотые червонцы, раз европский буржуй носом крутит при виде такого же червонного золота, но с Лениным. А еще Европа, и тевтоны те же, покуда не довооружились, зерно покупают. То есть нужно часть зерна местного за границу отдать, в обмен на станки, и гораздо большую часть – на пропитание советскому рабочему, который кует броню против того же тевтона.
И вот, все вроде понятно, но по-хорошему зерно не дают. «Дайте! – убеждает власть. – Сторицей воздадим, когда страна поднимется. Да и вообще, пусть не дети, а внуки ваши, но будут же при коммунизме. И трактор вместо лошаденки дадим вам. Он время сэкономит, повысит производительность». Но нет, не дают. А ждать, покуда три поколения сверху вырастут при новой власти и самовоспитаются, сил никаких нет. В общем, есть обиженные, есть. Советская власть, она не только уговором, она маузером.
Ну, против силы долго не попрешь. Приутихла всякая контрреволюционная сволота постепенно, тем более многие из местных под призыв угодили, и в разных странах побывали, вместе с армией-победительницей. Кое-кого аж в Австралию, к кенгуру в гости, занесло. Там они даже поумнели, прониклись общемировыми проблемами. Правда, мало кто в родные пенаты-то вернулся. Не обязательно попал в братские солдатские могилы, совсем даже не обязательно. Просто, раскрыв перед собой мир, эти украинцы западного пошиба офигели от его безбрежности и затерялись в нем. То есть их опыт местным жителям никоим образом не передался.
