И уже под стальным прыжком обрушивался ближайший американский окоп, и шарахались в стороны каски. А позади, сверху, по ним уже били автоматы и рвались из стволов гранаты. А в жалящие пулеметные гнезда плюхали мигом растекающиеся огненные кляксы из «КВ-8». Но передовой шеренге пехоты некогда заниматься отдельными задавленными ужасом солдатами и даже их группами, их задача идти за танками, не отставая, ибо что есть танк, даже тяжелый, в окружении противника – мишень для наведенных отовсюду базук и фаустпатронов, вот что. И они шли, ложились костьми, но шли, ибо если вторая очередь танков будет прикончена так же, как и первая, тогда обречена и вся атака, и если сейчас смерть вероятна, то тогда, при бегстве через простреливаемый врагами холм, – она абсолютно неминуема. А значит, бег за тяжелым танком, не отставая, – лишняя гора железа впереди – дополнительный шанс выживания. Солярная копоть в глаза и ноздри – мелочь, привычная на учениях суета.
А 120-миллиметровый ствол непрерывно выплевывает снаряды. Гусеницы плющат торчащие из укрытий орудия. В передней части «ИС-3» уже до пятидесяти вмятин от встретившихся по курсу бронебойных, зажигательных и всяких прочих. Но все это мелочевка. Современная оборона базируется на встречном танковом ударе. Где вы, господа «Шерманы»? Покажитесь!
По команде Джумахунова наводчик несмело выглядывает из приоткрытого люка. Не вся ли бегущая позади пехота полегла? Нет, не вся – сквозь копоть проглядываются автоматные вспышки. Сколько траншей противника уже пройдено? Не пора ли закрепляться для обороны, пропуская вперед еще, наверное, не забравшийся на холмы второй эшелон?
Прямо по курсу, сквозь клочья черноты, мелькают камуфлированные под цвет пустыни спины – там, впереди, у неприученных к серьезному бою американских рейнджеров сдали нервы. Ну что же, мальчики, вот вам семь целых и шестьдесят две сотых миллиметра вдогон. Наверное, кто-то падает, но некогда смотреть на результаты. Главное – нейтрализация текущей и грядущей – плюс десять-тридцать секунд – опасности. Война, вернее бой, очень сильно сплющивает время, давит его в двумерность, а может быть, и в точку. Где ты, хваленая спираль времени Владимира Ильича?
Полковник Джумахунов лично высовывается в люк. Он даже не успевает приложиться к биноклю. Вот они, достойные его танка цели – две самоходные пушки справа. Джумахунов снова ныряет вниз, едва не отхватывая пальцы железом крышки. Спешное наведение.
– Огонь!
У модернизированной, обвешанной дополнительной броней самоходки «Ведьма» сорвана башня. Зато и «ИС-3» содрогается от 76-миллиметрового попадания. Абсолютная мелочь для его толстой кожи, даже со столь малой дистанции. Зато вторая «Ведьма» замирает в новом прицеливании. И это очень удобно. Ухает в голове отдача танкового орудия. Дым, ничего не видно. Но там, в перекрестии, железный посланник проходит «Ведьму» насквозь, пронзая даже двигатель.
Итак, говорит о себе Джумахунов, начата контратака. Хватит двигаться, пора вести прицельный огонь. Он жестом посылает наводчика наверх, к зенитному пулемету. Сам включает рацию. Но он ничего не слышит – легкая контузия, не иначе.
Бой входит во вторую фазу.
41. Диалоги
На самом деле разговор был не таким, но его приблизительный вариант мог представлять собой подобие приведенного диалога:
– Пехота, как там ваше ничего?
– Русские передовые колонны прорвали фронт на рубеже, прикрытом 55-й дивизией. Еще в двух местах намечается прорыв. С несколькими пехотными дивизиями и артиллерийскими бригадами прервана связь. Если танки русских развернутся для помощи своим, наш фронт рассыплется.
– Вы вводите танковые резервы?
– Нет. Вводить их сейчас, это значит распылять силы. Нам нужна только победа. Будем надеяться, что успех вскружит русским голову и они понесутся вперед, надеясь на свое пресловутое «авось».
– А что вы противопоставите этому «авось»?
– Как только их коммуникации в очередной раз растянутся, мы вобьем в эту тонкую кишку танковый клин. В максимально доблестном варианте мы сумеем отсечь от Большой земли три-пять тысяч танков.
– Вы уверены в успехе? Наши войска еще никогда не делали ничего подобного.
– Будем надеяться на бога. Но, в любом варианте, давать встречное сражение с нашими отсталыми боевыми машинами будет самоубийством.
– Но ведь мы все-таки сумели переправить их на материк гораздо больше, чем Союз.
– Это мало что меняет, качественное отставание налицо, да и, кроме того, сколько нашей бронетехники уже полегло в коротких стычках последнего месяца.
– Значит, вы хотите совершить победоносный охват, пропустив их еще ближе к восточному побережью?
– Да, это последний шанс решить все одним большим сражением.
– Кто разработчик этого плана, уж не тот ли «штаб теоретиков»?
– Да, первоначальный план предложен бежавшими и сдавшимися Англии офицерами германского генерального штаба.
– Мы не слишком доверяем этим эмигрантам. Если они такие умные, почему сами не остановили красных до подхода к Берлину?
– Вы знаете почему, соотношение сил было не в пользу немцев.
– Тем не менее ваш план очень рискованный.
– Но ведь вначале вы его одобряли.
– Это было прикрытием.
– Чего?
– Скоро увидите. Скажите, как по-вашему, русские уже достаточно сгруппировались в районе прорыва?
– Господи, вы хотите…
– Молчать, не будем забывать об их разведке. Наши авианосцы уже вышли на нужные позиции. Сейчас мы будем иметь тройной перевес в воздухе. На некоторых участках мы сможем создать абсолютное превосходство.
– Что же нам делать?
– Отводите резервы подальше.
– Но передовые части, ведь я уже говорил, с некоторыми вообще нет связи.
– Будем реалистами, они все равно обречены.
– Но…
– Выполняйте приказание!
42. Превратности образования
С некоторых пор Маклай Колокололов вел тайные одиночные размышления о побеге в социалистическую действительность. Теперь же, найдя в лже-Скрипове сотоварища, столь преданного будущему счастью человечества, он решил несколько посвятить его в свои тайны.
– Самое подходящее, – поучал он внимающего ему лжекапитана первого ранга, – это, конечно же, угнать подводную лодку. В отличие от надводного судна, она может ходить под водой. Вот если бы ваш линкор умел нырять, его бы нипочем не разрушили пушки американской эскадры. На подводной лодке мы сможем под шноркелем достичь Японии или еще каких-то мест и, кроме себя самих, подарить флоту еще и лишнюю боевую единицу.
– А ты умеешь ею управлять? – зачарованный мощной перспективой, спросил Баженов.
– Нет, к сожалению. Я ведь торпедист по образованию. Но чем лодка слишком отличается от торпеды? Только тем, что внутри ее сидят люди, да еще – размерами.
