Вообще же, ситуация с пленными была уже несколько странной. С арабами все было достаточно просто и понятно – они сидели взаперти, ими просто брезговали. А вот испанцы как-то вдруг неожиданно вписались в корабельную жизнь. Все началось с того, что уставшие от одиночества и тесного мужского коллектива офицеры зачастили к дамам. Просто так вроде бы, посидеть-поговорить, но… В общем, отношение было уже совсем другое, и Соломин всерьез начал подумывать о том, как бороться со стремительно падающей дисциплиной. Вернее, не то чтобы совсем уж падающей, однако возникал вполне логичный вопрос: а что делать дальше? Конечно, обменивать придется, но насколько это одобрит экипаж… Приказ-то исполнят, только вот отношение и к капитану, и друг к другу наверняка изменится не в лучшую сторону, что в будущем может привести к не самым приятным последствиям. Теперь приходилось учитывать и этот фактор, и капитан уже злился, что не столкнулся с эскадрой Дюбуа на неделю раньше. Тогда бы не пришлось связываться с этим контрактом, будь он неладен!
Однако, как известно, проблемы следует решать по мере их поступления, и Соломин решил не торопить события – была у него одна идея, как и рыбку съесть, и с дерева не слезть. Правда, следовало ее, идею эту, очень тщательно обдумать, но это уже были детали, а пока капитан позволил себе немного расслабиться – слишком многое навалилось на него в последнее время. Конечно, он и не искал легкой жизни, но темп, в котором все крутилось в последние дни, изрядно вымотал бравого космопроходца.
В кои-то веки полет прошел без осложнений, и даже с урезанным экипажем «Эскалибур» прибыл к цели в расчетное время. Черный Новгород, вращающийся вокруг белого карлика, был все-таки планетой вольной, поэтому дразнить его обитателей не хотелось. Именно поэтому «Эскалибур» подошел к нему, как к любой планете Российской империи – четко в плоскости эклиптики. В противном случае его маневр могли расценить как атаку или как неуважение. Против атаки Черный Новгород имел три орбитальные крепости, против неуважения – массу способов осложнить жизнь. Не явно, а так – устроить постоянные проверки, требовать массу лишних документов… В общем, новгородцы были своеобразным народом, уступая в этом разве что уроженцам Одессы Дальней, но те уж вообще кадры!
Соломин портить отношения ни с кем не хотел, поэтому сделал все аккуратно и грамотно. Линейный крейсер вошел в систему, погасив скорость и, пройдя мимо безжизненных ледяных глыб внешних планет, пришвартовался к борту ожидающего его таможенного корабля. И вот здесь Соломина ожидал сюрприз.
Первым, кто его встретил, был Петров. Конечно, капитан понимал, что независимость Черного Новгорода – формальность и спецслужбы чувствуют себя здесь почти как дома, но все же командовать (а здесь Петрову, похоже, подчинялись все) кораблем таможенного департамента, который, как знал Соломин, был здесь структурой отдельной, с большими полномочиями и очень гордился своим привилегированным положением… Хотя, может, потому и положение привилегированное, что их спецслужба метрополии крышует, однако Соломин, в любом случае, и удивился, и впечатлился.
Дальше все было просто – пленных перевели на таможенный корабль, который тут же умчался прочь, его экипаж даже не пытался сделать хоть что-то похожее на досмотр, а Петров остался на «Эскалибуре». Куда отвезли пленных, он не сказал, да Соломин и не собирался спрашивать – все равно вернут. Возможно, поработают с ними, даже наверняка поработают, но – вернут.
После этого линейный крейсер лег на курс, ведущий его к орбите Черного Новгорода. Наступал самый скучный этап полета – полет внутри системы. Дело в том, что он был возможен с относительно небольшой скоростью – гипердвигатели здесь включать было нельзя, гравитация звезды нарушала его работу. Вернее, работать-то он работал, но управлять им становилось невозможно. Вырваться из системы – пожалуйста, если, конечно, в планету не влетишь или на шальной астероид не напорешься, а вот маневры не сделать. Соответственно, ползите, господа, на планетарных двигателях, проходя систему несколько часов. Вне плоскости эклиптики было, конечно, проще, да и затормозить можно было ближе, но – правила.
Система была не особенно сложна для навигации, к тому же Соломин еще во время военной службы бывал в этих местах и неплохо представлял местные особенности. Проинструктировав штурмана, капитан отправился в свою каюту – там его уже ожидал разведчик и, как предполагал Соломин, серьезный разговор.
Когда Соломин вошел в каюту, Петров как раз флиртовал с Бьянкой. Уж что-что, а охмурять женщин он умел виртуозно – их этому учили. А что? Женщины – источник информации куда лучший, чем мужчины. Они любопытны от природы, часто обращают внимание на то, на что не обращают внимания мужчины, при этом у них другая логика. Женская логика – это не тавтология, это всего лишь иное восприятие мира, не хуже и не лучше, просто другое. И умный человек всегда сумеет на этом сыграть. В разведку же дураков не брали, и Петров всегда имел немалое количество осведомительниц. Впрочем, как подозревал Соломин, некоторых он разводил просто из любви к искусству.
Соломин коротко шевельнул головой. Девушка моментально вытянулась по-уставному (надо же, быстро выучилась, или ее еще в период, когда она была вещью, выдрессировали?) и быстро вышла из каюты. Петров с грустной улыбкой проводил ее взглядом.
– Завидую я тебе…
– Это чему? – Соломин бухнулся в кресло и взял со стола старинный хрустальный фужер с вином. Отпил немного, покатал во рту, улыбнулся – Бьянка успела неплохо изучить его вкус.
– Да повезло тебе – красивая девушка, и влюблена в тебя, как кошка.
– Ерунду не говори, – отмахнулся Соломин, – она мне в дочки годится.
– Любви все возрасты покорны…
– Ты мне старика Шекспира не цитируй. Согласен, писал он хорошо, но времена были другие.
– Времена всегда одни, хотя, конечно, ты прав – я не в свое дело лезу. Только вот ведь какой момент, дорогой мой. Ты не забыл, кто ты есть?
– А вот с этого места поподробнее. – Соломин откинулся в кресле, с интересом рассматривая собеседника. – Капитан первого ранга в отставке, дворянин, судовладелец, пират. Ничего не пропустил?
– Пропустил, – Петров усмехнулся, глядя в глаза Соломину. – Самое главное пропустил. Ты – член императорской фамилии, не забывай об этом.
– Вот даже как? – капитан улыбнулся, но улыбка вышла горькой. – Помнится, на некое торжество семейное меня пригласить не торопились. Так что отношение ко мне семья продемонстрировала однозначно.
– Могу тебя обрадовать – пригласили вообще немногих.
– Спасибо, подсластил пилюлю.
– А ты не ерничай. Ты головой-то подумай – взрослый ведь человек. Тут не до обид – судьба империи решалась. Не понимаешь, что ли, каких дел может наворотить дурак на троне? А твой голос, уж извини, в ряду других последний. Вот твоего командира пригласили – это да, это ошибка, а тебе обижаться грешно, твое место было, прости, если и не первое с конца… Да-да, не первое, ты что думал, один ты с таким сомнительным происхождением? Капитан, дорогой ты мой, все мы люди, все мы человеки, а императоры всегда ходоками были, им по должности положено. Так вот, ты, конечно, не в самом конце очереди, но и очень далеко от ее начала, поэтому обижаться, как ребенку, глупо. Ферштеен?
