Эта планета была полной противоположностью Сверкающему Цюриху. Самая молодая из швейцарских колоний, она была еще и наименее развитой, население было невелико, экономика, правда, сбалансированная – швейцарцы подходили к планированию грамотно, не создавая исключительно аграрных или только промышленных кантонов. На орбите висела одна-единственная крепость, и все были убеждены, что проблем не будет. Увы, в отношении проблем Берн тоже оказался противоположностью Цюриху.
Вместо того чтобы послушно сдаться перед ударным флотом, обладающим подавляющим перевесом в численности и мощи огня, орбитальная крепость открыла огонь, как только атакующие корабли оказались в зоне поражения. Этого настолько не ожидали, что среагировали только после того, как от идущего головным линкора «Варяг» полетели куски обшивки. В очередной раз подтвердив репутацию невезучего судна, которая, впрочем, преследовала большинство кораблей с таким именем, линкор потерял управление и, с трудом выйдя из-под огня и погасив скорость, лег в дрейф. Впрочем, его и не пытались больше обстреливать – удостоверившись, что корабль выведен из строя, комендант крепости отдал приказ перенести огонь на более опасные цели.
Ну, второй раз швейцарцам разгуляться не дали. Сосредоточенный огонь всего флота выбил артиллерию крепости еще до того, как она смогла причинить атакующим хоть какой-то вред, после чего к ней устремились абордажные боты, а флот, выйдя на орбиту планеты, принялся давить сопротивление и высаживать десант. Сопротивление было, но серьезным его назвать язык не поворачивался. Люди здесь, как и на любом фронтире, были парнями крутыми, резкими и храбростью не обделенными. Опять же, оружия было столько, что непонятно было, где местные под него людей найти планировали. Вот только между солдатами, обученными воевать, и гражданскими, умеющими нажимать на курок, разница очень большая. Один массированный удар с орбиты – и все, паника. Потом она, конечно, прошла, но было уже поздно, амстердамцы заняли ключевые точки возможной обороны, арсеналы, захватили системы жизнеобеспечения. После этого всякая возможность организованной обороны исчезла, а немногочисленные непримиримые, ушедшие в леса, были в течение недели уничтожены с воздуха. С белорусскими партизанами местные не шли ни в какое сравнение ни стойкостью, ни готовностью пожертвовать жизнью за Родину, а у агрессоров было достаточно техники, чтобы их выследить, и в своих действиях они не стеснялись. По окончании зачистки еще одна планета упала в копилку Соломина, но вот темп наступления амстердамцы потеряли. Зато в Новой Швейцарии сообразили наконец, что «это жу-жу неспроста» и связь с двумя планетами просто так не исчезает. Разведку они смогли провести незаметно для амстердамцев, выводы сделали правильные и отреагировали достаточно оперативно. Только, видимо, узнала их разведка далеко не все.
Вместо того чтобы атаковать слабо защищенный (полторы крепости и четыре трофейных корабля, которые еще не были толком освоены экипажами, – неважная защита) Сверкающий Цюрих, швейцарцы бросились за основными силами амстердамского флота. Логика в этом, правда, тоже была – внезапным ударом уничтожить основную часть вражеского флота, и остальные отступят сами. О русских кораблях швейцарцы, очевидно, даже не подозревали. Да и как место боя Малый Берн был предпочтительнее – даже если какой-то корабль и рухнет на поверхность планеты, или же в нее угодит предназначенный вражескому кораблю залп, последствия для слабо заселенной планеты будут заметно меньшими, чем для более развитого мира. Так что именно окрестностям этой планеты было суждено стать местом полномасштабного линейного сражения.
Флот Новой Швейцарии был обнаружен еще на подходе к Малому Берну. Очевидно, швейцарцам было невдомек, сколько кораблей во флоте Нового Амстердама, что в общем-то было и неудивительно – покончив с узлами сопротивления, основная масса кораблей отошла от планеты и закрылась маскировочными полями. Конечно, такая маскировка была на несколько классов ниже, чем на современных русских кораблях, но все равно, чтобы обнаружить корабли, надо было знать, что и где искать. Поэтому, очевидно, адмиралу, командовавшему швейцарским флотом, было известно только о трех линкорах, включая серьезно поврежденный «Варяг», и пяти крейсерах, оставшихся на орбите планеты. Все остальные корабли стали для него неприятным сюрпризом.
Помимо ошибки в оценке противостоящих ему сил, швейцарский адмирал допустил еще одну ошибку, решив усилить ударное ядро своей эскадры линейным крейсером. Подобное, впрочем, было характерно для многих адмиралов со времен печально знаменитого Джеллико. Желание усилить суммарную мощь эскадры за счет хорошей артиллерии линейных крейсеров всегда заманчиво, только вот защита этих кораблей слабовата, и они, в результате, излишне уязвимы.
Четыре линейных корабля и линейный крейсер уверенно двигались на спешно перестраивающиеся для боя амстердамские корабли, не замечая, что позади них семнадцать линкоров неторопливо распределяют цели. Авианосцы флота Новой Швейцарии держались позади – при такой разнице в силах в их применении не было особого смысла. Вот когда придет пора добивать поврежденные артиллерийским огнем линкоры, они потребуются, сейчас же атака ботов с авианосцев грозила лишь неоправданными потерями. Неповрежденные линкоры, тем более работающие в строю, слишком крепкий орешек для легких ботов, а торпедоносцев устаревшие и небольшие по тоннажу швейцарские авианосцы не несли.
Дальнейшее несложно было предсказать. Не успев даже открыть огонь, швейцарские корабли попали под внезапный удар семнадцати линкоров, успевших тщательно прицелиться и бьющих с выгодной для себя дистанции. Авианосцы, правда, тоже не применяли, считая, что хватит и корабельной артиллерии. Хватило – когда по каждому кораблю противника бьют два-три твоих, вопрос стоит не о результате, а о том, успеют ли расстреливаемые в упор сделать хоть что-то.
Разгром был полным. Первым, как несложно было предсказать, был уничтожен линейный крейсер. Сосредоточенный удар трех линкоров буквально смял его защиту и вскрыл легкую броню корабля, как консервную банку. Оставив мертвый, выжженный корпус в покое, линкоры тут же перенесли огонь на новые цели.
Следующими жертвами стали авианосцы – на них пришлось по два линкора на брата. Практически небронированные носители военных ботов сгорели вместе со своим грузом, и ни один из пилотов не успел стартовать, разделив участь с кораблями. Два шара огня – и лишь оплавленные обломки разлетелись в разные стороны.
Линкоры сопротивлялись чуть дольше – все-таки это были крепкие корабли с хорошей защитой. Однако когда по каждому бьют уже не два и не три, а пять кораблей аналогичного класса, время жизни обстреливаемого измеряется в лучшем случае минутами. Словом, флот Новой Швейцарии размазали, не получив в ответ практически ничего. Можно было бы, конечно, предложить швейцарцам сдаться, но Соломин на эту идею ответил дрейковским «нечего всякое дерьмо в свой порт тащить», и участь швейцарцев была решена. Правда, кто-то напомнил Соломину про то, что не «они к нам пришли, а мы к ним», на что адмирал с некоторым удивлением в голосе ответил, что «раз эта планета уже была захвачена, то она уже наша, поэтому они, они, сволочи, к нам приперлись».
Из-под обстрела смогли вырваться только некоторые крейсера и эсминцы – плотность обрушившегося на них обстрела была сравнительно невелика, и потому те капитаны, которые успели вовремя среагировать и дать деру до того, как на них перенесли огонь линейные корабли, смогли прорваться. Прочих же ждала та же участь, что и «старших братьев» – очень скоро по космосу поплыли новые облака мелкодробленого металлолома, изрядно затрудняя навигацию в будущем.
