Люди отбежали на внешний берег, поближе к прибою, подальше от «бешеного кальмара». Слышались возгласы:
– Надо вызвать охрану!
– А чем она тебе поможет?!
– И оружия, как назло, нету!
– Вон, кибер пробовал лазером!
– Да это ж тебе не геологический робот! Тот бы почикал!
– Грига! У тебя уже вроде как опыт есть…
– Правильно!
– Может, этот гад сам уйдет?
Но кальмар не уходил. Разрушив дом Ксени, он сполз в лагуну и стал крушить садки. Корифены взбесились – они прыгали в воздух, кувыркались и делали кульбиты. Мегатойтис подождал, помавая щупальцами, словно любуясь рыбами-акробатами, а потом принялся их ловить и отправлять в рот. Клюв его ритмично щелкал – словно дверца атомокара хлопала.
Насытившись, кальмар решил продолжить игры с людишками. Он подплыл к берегу, высунулся из воды, поглядел на двуногих и ушел обратно. Но недалеко – тускло-багровый горб выставился над поверхностью, заколотила по воде изгибистая колоннада щупалец.
– Не хочешь уйти по-хорошему, – прошипел Зикунов, – останешься здесь по-плохому!
Подобрав у птерокара свой инструмент, он направился к будке трансформатора – энергоприемник в поселке был один, общий. Пригибаясь к земле, шныряя от пальмы к пальме, Грига подкрался к гудящему агрегату, дотянулся до ручки и повернул ее вниз. Гудение смолкло, зеленый огонек сменился на красный. Поглядывая на лагуну, где кружило чудовище, инженер-контролер опустился на колени и руками разгреб песок. Докопавшись до кольчатого кабеля, он с натугой, зарываясь ногами, вытянул метров десять серебристой кишки. Достав электрорезак, Зикунов перепилил жилы и потащил кабель к мосткам. Хрипло дыша, Грига опустил его в воду и вздрогнул – к жилам тут же сунулась корифена.
– Чтоб тебя… – прошептал он, унимая сердечно-сосудистую.
Зикуновишна поднялся с колен, подобрал с песка гнилой орех и запустил его в кальмара – тот живым островом бугрился у садка с молодыми тунцами. Кокос ударил мегатойтиса между глаз. Зрачки – черные круги с большой таз величиной – задумчиво глянули в сторону берега, и тишина резко сменилась шумными всплесками и бурлениями. Кальмар рванулся к берегу, а из пальмовой рощи донесся испуганный визг:
– Гриша! Уходи скорей! Гри-га!
– Ща-ас… – прошептал Грига, медленно отступая к трансформаторной будке.
Во рту у него было сухо, желудок заморозился, а пот катил градом. Громадным кольцом на пляж упало щупальце и развернулось, прогибаясь к будке. Поверх упало другое. Щупальца сплелись в мощную склизкую косу и, облепленные песком, потянулись к Зикунову.
А тот, как завороженный, глядел на присоски с роговыми зубчатками и никак не мог нащупать рукоятку. И глаза скосить у него тоже не получалось – Грига пялился на кальмара, как заколдованный, и шарил ладонью по горячей стенке будки. Плетенка из щупалец добралась до трансформатора, разошлась клещами, нависла… И тут рука Зикуновишны легла на кругляш рычага. Он плавно повернул и дожал рукоятку. Красный индикатор мигнул и сменил цвет на зеленый.
Щупальца взвились в воздух, опережая сноп синих искр. Рвущие слух трески перемешались с бурлением воды, а злосмрадную волну аммиака перебил запах озона. Ловчее щупальце конвульсивно обхватило трансформаторную будку, рвануло за крышу, и новый сноп искр ударил выше пальм.
Чудовище лежало на воде, подергиваясь и трепеща – вольтажу хватило…
Григорий снова перевел рукоятку в нейтраль. Трески стихли, шаговое напряжение пропало, и студент опустился на песок. Из рощи слышались возбужденные голоса, по лагуне мчалась пара катеров, но ничто уже не трогало Григу. Равнодушно водя глазами по недвижному чудовищу, он заметил молниевидный шрам. Это был Альбус – так зоопсихологи называли одного из сбежавших чудищ. «Карахаупо» доконал Панурга.
Грига пожал плечами – одним Альбусом больше, одним меньше… К туше подобрался Ксенин робот, осмотрел тулово, обло и озорно, и доложил, что кальмар сдох. Грига согласно покивал.
Перед ним опустилась на корточки Ксеня. Стряхнула с его волос песок и сказала:
– Спасибо, Гриша.
Гриша окаменел. Его покинули мысли, у него отказали эмоции, его более не посещали желания. Григорий смотрел, не отрываясь, на Ксенину грудь и улыбался.
– …Вот так оно все и было, – проговорил Зикунов. – С тех пор я мясо кальмара в рот не беру. Как нюхну – так и вспомню.
– Пошли спать, а? – пробормотал Рич. – Сутки, то есть, как бы, на ногах.
– Пошли, – поддержала товарища Вита.
Усталые и довольные, друзья расползлись по палаткам. Ночное море вздыхало и сдержанно шумело, а в ясном небе наливались ртутным сиянием две круглых луны.
Боку разбудили непонятное хрюканье и громкие всплески. Сев, девушка протерла глаза. Луны светили как прожектора, заливая тент ярким голубоватым светом и очень четко обрисовывая шевелящиеся контуры, как в театре теней. Спросонок Вита не могла разобраться, что ей «показывают» луны, а когда поняла, то помертвела – тень отбрасывали щупальца тех мерзких головоногих, что копошились за линией прибоя.
Она спешно ткнула пальцем в перепонку, та лопнула – и поток теплой воды хлынул внутрь, сбивая девушку с ног. Вита завизжала, больше от неожиданности, чем от страха, поднялась – вода стояла по колено – и бросилась к выходу. Шлепнув по надутому тенту, сунулось мокрое щупальце. Коснулось ноги Виты и мгновенно обвилось, сжало – и дернуло с силой. Закричав, Бока упала в воду, погружаясь с головой, вынырнула и стала колотить кулаком по скользкому и слизкому.
– Пусти! Пусти, гадина!
Из тени палатки сверкнули два желтых диска – глаза чудовища – и раздалось утробное хрюканье. Завоняло аммиаком.
– Витка! – проорал невидимый в ночи Грига. – Пригнись!
Девушка молча присела, судорожно вдыхая и отплевываясь. Ослепительный луч прошил светлую ночь, подрезая бок палатки и впиваясь в блестящую бугристую тушу. Один глаз чуда-юда погас, кожа, словно жиром смазанная, лопнула, и фонтаном брызнула черная вонючая жижица. Тонкое щупальце, стиснувшее ногу Виты, медленно разжалось.
Всхлипывая, Вита быстро отползла. Привстав, она побежала, спотыкаясь о разлезающиеся снопы водорослей. Выбежав на сухое, Бока обернулась и задохнулась от ужаса – десятки круглых глаз смотрели на нее из воды, будто тусклые фары. Спокойная вода приливала, подтянутая сдвоенным притяжением лун, и волновалась, горбилась множеством бугристых выпуклостей – моллюски перли на берег, словно брали его приступом. Усиленное хрюканье и харканье, плески и хлюпы озвучивали кошмарное нашествие.
Подбежал Грига в шортах, натянутых шиворот-навыворот, и вскинул бластер. Прерывистая струя плазмы, калящаяся желтым цветом, ударила в десятиногую тварь и пробила ее, как мешок с тухлятиной.
Сгребая потоки песка с дюны, скатился Лобов. В руках его поблескивало оружие.
