– Тогда бы это значило, что вы все-таки обиделись.
– Я вообще-то не обидчива.
– Здорово, а то я подумал... Вы ж вот обиделись на того
типа...
– На какого типа? – искренне не поняла я.
– Который сломал кровать...
– Да что вы, я ему безмерно благодарна!
– За что?
– Это было послед??ей каплей, и я начала новую жизнь!
– Назло ему? – усмехнулся он. – А где у вас
можно руки помыть?
Я показала на дверь ванной. Странный тип...
– Ох, я такой голодный, с утра ничего не ел.
Он мне жутко нравился, но я понимала – сегодня ни-ни!
Второпях я не люблю. Если полезет, получит отлуп. Я чувствовала, что тоже ему
нравлюсь, но уже через несколько минут поняла, что и он не хочет впопыхах, и
совершенно успокоилась.
– А ты вкусно готовишь, мне нравится, моя бабушка тоже
такой грибной суп варила, с геркулесом...
В голосе этого громилы прозвучала нежность.
– Вы любили бабушку?
– Да, я практически вырос у бабушки с дедом. Дед был
военный инженер, а бабушка окончила Питерскую консерваторию по классу флейты.
Играла в оркестре Большого театра. Она была маленькая, хрупкая, а я уже в
четырнадцать вымахал до метра восьмидесяти пяти, она мне едва до подмышки
доставала и все смеялась: «Герка, ты нарочно так вырос, чтобы я не могла тебя
поцеловать...» Бабка была дворянских кровей, правда, с детства привыкла это
скрывать...
Вот тебе и простолюдин, ошибочка вышла, драгоценная Зюзюка.
– А дед тоже был высокий, сильный, только, в отличие от
бабки, молчун. Она все смеялась: «Вася привык хранить военные тайны, и из всего
делает тайну, даже из неправильно вросшего ногтя на ноге...» Ох, извините, не к
столу будь сказано... А это что такое? Так вкусно пахнет...
– Баранина с овощами.
– Люблю баранину...
Он много рассказывал о себе, почти ни о чем меня не
спрашивая. Рассказывал даже такое, что не принято рассказывать мало знакомым
дамам. А я слушала с удовольствием, мне было интересно, это во-первых, а
во-вторых, мужчины любят, когда их слушают не перебивая. И чем больше он
говорил, тем яснее я понимала, что он обязательно еще придет.
Время стремительно приближалось к часу его ухода.
– Даш, ты прости, что я все о себе и о себе, тебе
почему-то хочется рассказывать... Я сегодня выболтал что-то такое, чего не
говорил никогда и никому, сам не знаю, что на меня нашло... И ведь что самое
смешное, стрезва2... Знаешь, мне так хочется посидеть с тобой, никуда не
спешить, выпить... А давай поедем ко мне на дачу, я там редко бываю, там живет
один мой товарищ, от жены ушел, то-сё, а мне лучше, чтобы кто-то там жил... А?
– Можно, но у тебя бывает свободное время?
– Бывает, конечно, но... Ты извини, мне уже пора, я
знаю, неприлично уходить сразу после еды, но...
– Ладно, дворянин, будь проще! Ты много о себе
рассказал, вот только я не поняла, почему ты занялся таким, прямо скажем,
недворянским делом, как охранное агентство?
Он рассмеялся.
– Я тебе все расскажу, что ты захочешь узнать, кроме
своих женщин, об этом извини...
– Зачем мне твои женщины? – удивилась я.
– По-разному бывает... Ну ладно, спасибо тебе, знаешь,
я когда увидел тебя в машине, рыжую, бледную, я сразу понял – неспроста...
Ну все, ужин был – супер!
Он как-то замялся на пороге.
– Можно я буду звонить?
– Конечно.
– Хочу заранее извиниться, могу иногда пропасть на
несколько дней, со мной бывает, работа такая... Но ты тоже звони, если я не
могу разговаривать, я отключаю телефон. Для работы у меня другой...
– Поняла.
– Пока... Как неохота уходить...
– Иди уже, опоздаешь!
Он ушел. До пробуждения Зюзюки было чуть меньше двух часов.
Меня так и подмывало разоблачить старую ворчунью! Смерд, простолюдин! Ничего
она не понимает и вообще врушка! И он мне вполне подходит, нравится, волнует и
даже вызывает некоторую жалость, несмотря на рост, силу и околобандитскую
профессию. Он – мачо, в нем есть загадка, а еще накаченные мускулы,
широченные плечи... А Егор? Егор мне тоже нравится, но... И вдруг я подумала:
Дарья, да ты рехнулась! Ты живешь в двадцать первом веке, тебе сорок лет,
позади трудная жизнь, два мужа, были еще романы, и чем ты занимаешься, идиотка?
Тебе надо не о мужиках думать, а работу искать! На мужиков нынче надежды нет,
самой надо себе старость обеспечивать... А ты руководствуешься представлениями
Зюзюки! Дворянин – не дворянин! Секс, конечно, важная составляющая, но
сама жизнь куда важнее, а в твоем возрасте искать такого мужа, чтобы тебя
содержал, по меньшей мере глупо. Денег у тебя хватит ну на год, если прижаться,
на два, а дальше что? А ведь еще и машину надо купить! И к чертям Зюзюку, она
безнадежно отстала от жизни... Но сегодня я еще поговорю с ней, надо ж утереть
ее кожаный нос, а потом займусь вплотную поисками работы. И обязательно надо
созвать на новоселье старых знакомых. Новая жизнь не означает забвения старой.
Наконец пробило двенадцать. Я вытащила Зюзюку из сумки.
– Знаю, знаю, ошиблась я, бывает... Только все равно не
годится он тебе, этот Герман.
– Почему?
– Он от тебя сына скрывает.
– Какого сына?
– Сын у него есть, прижил когда-то, а мать спилась, он
ребеночка-то отобрал, теперь воспитывает, тетка ему помогает.
– Какая тетка?
– Его родная тетка. И он твердо решил не жениться. Так
что не женится он на тебе, не рассчитывай.
– Да я и не думала о замужестве.
– И в отцы нашей девочке он не сгодится.
– Какой девочке?
– Ну ты ж девочку родить должна, пока еще не поздно.
– А почему он в отцы-то не годится?
– Генетика плохая!
– Что? – мне показалось, что я ослышалась.
– Генетика, говорю, плохая, наследственность, не
понимаешь, что ли?
– Да ты-то откуда про генетику знаешь?
– Глупый вопрос, откуда я вообще все знаю? Так вот,
матушка его от туберкулеза померла, и у мальчишечки тоже легкие слабые, вот он
его у тетки за городом и держит. Где воздух свежий.
– Значит, про товарища на даче он наврал?
– Да нет, это правда, только ребеночек у тетки живет,
тетка у него помешанная на здоровом образе жизни, живет в деревне, козу держит,
козьим молочком мальца поит...
– А почему ж он мне этого не сказал?
