При себе оставил кинжал и ТТ в наплечной кобуре. Под форменной флотской "разгильдяйкой" будет незаметно.
А через два дня, выходя по окончании занятий с технической территории, капитан Александров увидел за КПП стоящего и явно поджидающего его Штурмана. М-да, еще в кафе чутье подсказывало, что так просто расстаться не получится.
Выглядел бывший однокурсник крайне смущенно, и не только скромный гражданский прикид был тому причиной.
* * *
Накануне между Штурманом и неизмеримо выше стоящим в криминальной иерархии человеком произошел примечательный разговор:
– Значит, ты уверен, Лешенька?
– Виктор Палыч, зуб даю! Киллер он. Профи матерый.
Алексей откровенно нервничал, потому что Виктор Палыч… Виктор Палыч мог мизинцев шевельнуть, и бригадира Штурмана просто не стало бы. Вместе со всеми его пацанами. Но если Виктору Палычу глянешься…
Собеседник недобрительно поморщился:
– Ты зубами понапрасну не разбрасывайся. Факты излагай. Сам же говоришь: поначалу лох лохом был.
– В том то и дело. Ну, лошара совковый, голимый. Одет не пойми во что, базар левый.
– Разговор, Лешенька, разговор. И ты тоже передо мной понятиями не отсвечивай, выражайся яснее. Не бык из ПТУ, офицер бывший.
Бывшему офицеру уже тяжело давалась нормальная речь, но он старался:
– Слушаюсь, Виктор Павлович. Привел я его в кафе. Сидит за столом, ест…
– А кушал он как? Жадно?
– Нет. Хотя, он и в училище ел, как на приеме у английской королевы.
– Значит, спокойно?
– Так точно. Потом влетает Мага, базар-вокзал, Винту пулю в башку… Короче, я глазом не моргнул, как он магиного кента на перо посадил, а потом и Магу кончил. Хорошо, что у отморозка парабеллум отказал!
– А если бы нет? Выстрелить Мага успевал?
Поежившись, Штурман подтвердил:
– В меня – наверняка. Резкий он был.
– Да, Лешенька, похоже, не простой твой знакомый.
– Я же и говорю!
– Он ждал, когда вас обоих пристрелят, чтобы грохнуть зверьков и чисто уйти. Без свидетелей. Думаю, бармен свою пулю тоже бы получил.
Замолчавший Штурман только ошарашенно хлопал глазами. Потом выдавил:
– То-то мне его улыбка такой сожалеющей показалась. Вот волчара!
Очень хотелось выматериться, но бригадир братков вовремя вспомнил, что собеседник этого очень не любит. Поэтому, преодолев желание, скромно дополнил:
– А потом спокойно так говорит: «Механик мое погоняло».
Собеседник задумался, припоминая:
– «Механик»… Не слышал. Но его края далеко, там все может быть. Дальше что?
– Дальше я его подрядил замочить Мусу с кентами. За девяносто тонн зелени. Он и пришел, как договаривались.
Поежившись, бригадир добавил:
– Уши принес. И сам в кожанке Мусы.
– Выглядел как?
– Спокойно. Вообще спокойно. Но взгляд… Словно прикидывал, как меня и пацанов завалить половчее.
– Понятно. Ты, Лешенька, у нас из военных, тайну хранить привычен. Вот и послушай, что я скажу, да язык потом не распускай. Есть у меня мысль, что Механик твой из киллеров, но не простых, а конторских. Раньше на государство работал, а сейчас на кого-то из бывших кагэбэшников. Много их нынче во власти обретается.
Штурман вскинулся:
– Виктор Палыч! В училище на пятом курсе базарили, что Александров с особистами повязан! Он еще в рукопашном зале каждый день тренировался. Точно!
– Вот-вот… М-да, повезло тебе, Лешенька, что старая дружба осталась. Завалить ему тебя, да и ребяток твоих, как мне, старому, высморкаться.
– Да я всех бойцов подтянул!
– Он Мусу с его отморозками одним ножом вырезал. Всех семерых. Без звука, как свиней. Ты не видел, как знакомец твой там поработал, а мне побывавший после него в квартире человечек рассказывал. Опытный человечек. Только и он впечатлен был по самое немогу. Поэтому, Лешенька, собираешься ты, да едешь за своим дружком. Хочешь, целуй его, хочешь, на коленях ползай, но Механика сюда вежливо и со всем уважением доставь.
– А если?..
– Тогда можешь сам зарезаться. Или его попроси.
Беспощадный металл в голосе заставил Штурмана похолодеть от плохого предчувствия:
– Ты все понял, Лешенька?
* * *
– Механик, в натуре, край! Запутка полная! С тобой такой человек хочет встретиться – выше нету.
– Мне что с того? Я сам по себе.
Скривившись, обреченно махнув рукой, бывший сокурсник произнес:
– Тогда мне вилы. И тебя тоже достанут, какой бы ты крутой не был. Под ним половина Москвы ходит.
Помолчав, Александров неохотно кивнул:
– Ладно. Только переоденусь.
* * *
Тот, под кем ходит половина Москвы, вообще не производил впечатления криминального босса. Без малинового пиджака, золотой цепи, даже без наколок. Приятный пожилой человек в дорогом костюме. С волчьими умными глазами на морщинистом благообразном лице.
В кабинете они были вдвоем, но охраны за дверьми осталось – на взвод наберется.
– Пригласил я вас, Сережа, по деликатному вопросу. Вот только, прежде чем перейти к нему, не могли бы вы свое железо убойное сюда на столик выложить? Просто, чтобы мне, старому, спокойнее было. Слово даю, что из этого кабинета вы выйдете по своей воле и беспрепятственно.
Выбора, соответственно не было.
– Этим ножичком Мусу со товарищами порешили? Знатный ножичек. Кровушки, наверное, попивший вволю.
Сергей молча ждал продолжения.
– Вам Лешенька не довел? Неувязочка у нас одна вышла. Сумочку вы там одну прихватили, ценную.
– Боевой трофей. Я со Штурманом этот вопрос решил. Или он за свои слова не отвечает?
– Он-то отвечает, Сережа. Вот только денежки в сумочки не его. И даже не мои. Благо это воровское. Знаете, что это такое?
Да, засада полная. Без шансов.
– Общак.
– Верно. Муса, отморозок голимый, на святое замахнулся. И люди уже сюда ехали специальные, чтобы козлу горному всю неправоту его объяснить. Вот только людей этих вы, Сережа, опередили немного.
– И что теперь?
– Теперь, Сережа, денежки надо вернуть. Особые они, за них вас везде найдут и покарают так, чтобы неповадно было. И вас, и всю семью вашу.
Левая рука Александрова выложила на стол кольцо. Простое, металлическое, из жесткой проволоки. С чекой.
– Так и знал. Гранатка там у вас, Сережа?
