Кухонная эмалированная в квартире у женщин была установлена, наверное, еще при постройке дома, в начале пятидесятых. Пусть и аккуратно замазанные белой краской пятна сколов ее совсем не красили.
«На дело» Александров отправился на пару с командиром группы – Валерка заступил в наряд по общежитию. Раньше закончив с ужином, они спокойно спустились в подвал, Сергей вскрыл бойлерную, и парни вынесли искомое через хорошо знакомый черный ход, исполнительно открытый «восемнадцатым» – парнем с третьего курса их четвертого факультета. Сергей еще прихватил спрятанный там же чешский кухонный смеситель. На улице сантехника была запакована в предусмотрительно заготовленный большой лист оберточной бумаги и перевязана прочным шпагатом. Ну, а выход за территорию училища в составе родного подразделения труда уже не составил, как и доставка предмета по адресу.
Пришлось серьезно повозиться лишь при замене. Не лежала душа доверять важную операцию нелицеприятно поминаемому Ингой Михайловной вечно пьяному жэковскому сантехнику. Уронит и расколет – с него станется.
Кстати, вопреки ожиданию, дама достаточно спокойно отнеслась к факту экспроприации экспроприаторов, особенно, когда в ответ на ее нравоучительные сентенции Александров озвучил исторические примеры из жизни вождя мировой революции и его верного последователя товарища Сталина. Об «эксах» в период подготовки революции информации хватало. В ответ на достаточно аполитичное и наводящее на мысли:
– Сережа, они все плохо закончили.
Прозвучало уверенное:
– Думаю, потому что не смогли вовремя остановиться.
Остроумный ответ вызвал веселый смех женщин и оградил новоявленного мастера от развития темы пагубности мелких хищений социалистической собственности.
Аленка сбегала к соседям за газовым ключом, остальной инструмент нашелся у запасливой тетушки в потертом фибровом чемоданчике.
Через два часа Сергей сдал работу благодарным женщинам и был отправлен мыться. Исключительно приятная процедура, проходящая в изрядного размера чугунной ванной, изготовленной, согласно заводскому клейму, еще при жизни Иосифа Виссарионовича.
Затем последовали совершенно праздничный ужин и особая благодарность – поцелуй Аленушки.
* * *
В первый раз они поцеловались в прошлое увольнение, когда Сергей уже собирался уходить. Личико любимой с грустными глазками оказалось совсем близко, крепкие мужские ладони сами легли на тонкую талию и стройную спинку, привлекли послушно подавшееся гибкое тело, губы коснулись губ…
Все получилось само собой.
Поцелуй ударил по чувствам, как волна цунами, как электрический разряд. Нежные губы суженой опьянили, прогнали мысли и остановили дыхание.
– О, Сержик!..
Срывающийся голос милой всколыхнул воспоминания о будущем. Те, в которых они…
Теряя голову, он снова потянулся к сладким губам.
– Сережа… Не надо…
Просьба любимой заставила остановиться и неимоверным усилием взять себя в руки. Разрумянившаяся Лена с трудом переводила дыхание, какое-то новое чувство светилось в ее прекрасных глазах.
– Ты мне очень нравишься, Аленушка.
В душе парня синхронно прозвучало честное: «Я люблю тебя!» И снова о недосказанном поведал взгляд.
Словно притянутая взором, девушка подалась к Сергею. Задержавшись на секунду, тихонько шепнула:
– Только один разик, – и снова приникла к губам.
Показалось, или прозвучал почти неслышный страстный стон?
С трудом отстранившись, она легонько подтолкнула Александрова к дверям.
– Иди, Сержик. Инга забеспокоится.
Сергей послушно кивнул:
– Иду, Аленушка. До свидания.
– До свидания.
И только выйдя из подъезда, курсант осознал: она назвала его «Сержик».
Милая, нежная, суженая… Что-то в душе добавило: «Жена».
* * *
– Какой ты мастеровитый, Сережа! Все умеешь делать. И раковина очень красивая. Кухня совершенно преобразилась.
После ужина они зашли в комнату Елены, деликатно прикрыв за собой дверь, присели на кровать.
– Мне, наверное, положена за это награда?
– А ужин, который я приготовила своими руками? Вот этими! Этого разве мало?
Глядя в смеющиеся, игривые глаза милой, Сергей перехватил маленькую кисть с чистой гладкой кожей и аккуратными, коротко остриженными ноготками, поднес к губам.
– Этого много, Аленка. Но хочется еще большего.
– У тебя глаза такие грустные и просящие… Невозможно отказать.
И снова Александров приник к сладкому меду губ любимой. Еще раз. И еще. Еще…
Горячая кровь играла в жилах, часто билось сердце, не хватало дыхания. Опять пламенем вспыхнуло желание, возбудив не на шутку. И, наверное, не только Сергея. Тонкие руки Алены с плеч парня перетекли за шею, лицо покрылось румянцем, девушка тянулась к Сергею, прижимаясь все плотнее. Сильнее любого вина ее пьянили близость сильного, горячего тела любимого мужчины, его ладонь, нежно скользящая вдоль позвоночника, его сводящие с ума губы.
Александров сдерживался изо всех сил, прекрасно понимая, что будет, если он даст волю желанию. Достаточно только лечь на кровать, потянув послушную, потерявшую голову Аленку за собой. Дальше все произойдет само собой.
А в соседней комнате Инга. Даже если она не войдет… Нет, сейчас этого делать нельзя, только наедине, потому что… Словно прочитав мысли, прильнувшая Лена как-то по особенному вздрогнула и оторвалась, смущенно опустив полыхающее лицо, с трудом переводя дыхание.
Выждав мгновения, Сергей мягко привлек ее к себе, уже не целуя, а просто обнимая. Нежно ласкающие девушку руки теперь несли не возбуждение, а спокойствие.
Александров поймал себя на мысли, что знал… Знал все особенности прекрасного тела своей жены. Как ее зажечь, довести до пика страсти, и как успокоить, наполнить сладкой негой. Годы счастливой семейной жизни, пронизанные взаимной любовью, радостью, нежностью… Пришедшие из будущего воспоминания о том, что им еще только предстоит.
Маленький подбородок милой опустился на плечо парня, немного ослабло кольцо тонких рук. Закрыв глаза, расслабившись, доверившись любимому, Лена все еще переживала отголоски могучих чувств, вызванных ее Сержиком. Нежным, деликатным… и страстным. Невероятно родным и любимым. Мужчиной, женой которого она мечтает стать. И с которым она готова, с которым она действительно хочет…
А он благородный. Не пытается воспользоваться ее чувствами, не гонится за минутным удовольствием. Совсем не такой, как те, о которых снисходительно рассказывала Маринка.
Воспоминание о подруге окончательно принесло спокойствие. Совсем обуздав чувства, девушка разомкнула объятия, ощущая, как неохотно соскальзывают с тела его волшебные руки. Она и сама так бы и сидела в обнимку с любимым… Но ведь у Инги молчит телевизор, а они… Сколько времени они не проронили ни слова? Не надо давать повод строгой тетушке.
