– Она всегда скорее играла в государственного деятеля,
занималась страной, пока все было для нее ново и интересно; постепенно эта игра
ей наскучила. Она даже не дает себе труда расправиться со своими врагами. Самое
большее, что их ждет, – это ссылка. Вспомните хотя бы помилование Остермана на
плахе!.. Быть может, виною ее мягкая натура. Вы же знаете, молясь накануне
решительного шага в ночь на 25 ноября 1741 года
[16], Елизавета дала обет: если
переворот завершится благополучно, то она за все свое царствование не лишит
жизни ни одного человека! Одному богу, который велит нам прощать врагов своих,
ведомо, хорошо сие или дурно. Но при всем мягкосердечии Елизавета нетерпима к
любой иной вере, кроме православной. Некоторые ее распоряжения свидетельствуют
даже о православном фанатизме! Вскоре после вступления на престол она издала
указ, которым повелела всех евреев, как ненавистников имени Христова,
немедленно выслать из России. При этом им запретили вывозить с собой золото и
серебро. Перед тем как покинуть страну, они должны были обменять драгоценности
на русскую медную монету. Сенат, в котором, видимо, есть разумные люди, получив
этот указ, подал императрице доклад, в котором говорилось, что подобные меры
привели бы к значительному ущербу в торговле, особенно в Малороссии. И знаете,
какую резолюцию начертала императрица на сем докладе?! «От врагов Христа не
желаю интересной прибыли!»
Мессир умолк, то ли давая Лизе время оценить сказанное, то
ли пытаясь утихомирить ярость, которая прорвалась в последних словах.
Но Лиза думала о другом. Она никак не могла уразуметь, зачем
на нее обрушен весь этот поток обвинений? Чего он хочет добиться? Восстановить
княгиню против ее матушки? Даже если бы Августа сейчас подвергла проклятиям
государыню, что могло бы от этого измениться? И, призвав на помощь всю свою
осторожность, изо всех сил пытаясь вообразить, как бы поступила в сем положении
ее царственная подруга, Лиза холодно промолвила:
– Я не совсем понимаю, мессир, для чего меня доставили сюда.
Все, что вы говорите, я знаю сама. Или вы желали бы услышать мои возражения в
защиту матушки моей и государыни? Или… – Лиза чуть не вскрикнула, ибо ее вдруг
осенило. – Или же вы надеетесь возбудить во мне вражду к ней и ускорить мое
возвращение в Россию, чтобы вступить с нею в борьбу за власть?
Лизу била такая дрожь, что ей вновь пришлось неприметно
опереться на колонну. Свои слова она слышала как бы со стороны и мимолетно
удивилась, как у нее хватило ума произнести такое. Очевидно, мессиру эта речь
тоже не показалась глупой.
– Ценю такую откровенность, ваше высочество. Вижу, вы не
унаследовали от Елизаветы Петровны ее привычку сидеть меж двух стульев. Ну что
ж, буду и я прям и скажу вам искренне, чего желаю. Вам нет нужды готовиться к
борьбе с родной матерью, хотя в бурной истории России, если не ошибаюсь, бывало
и такое. Не знаю, известно ли вам, что нынешней зимою состояние здоровья
императрицы резко ухудшилось. Сейчас она заперлась в своих покоях, одержимая
приступами меланхолии. Целые дни она не встает с постели, но лечиться отказывается,
не пьет лекарств и почему-то во всем доверяется какому-то цирюльнику Фуасовье,
который в медицине ниже всякой посредственности. По моей просьбе был составлен
гороскоп императрицы. И, согласно сему гороскопу, ее величество Елизавета
скончается в декабре сего года.
– Гороскоп? – Лиза не знала, что такое гороскоп, но
почему-то при сем слове вспомнила зодиаки Джузеппе и не сомневалась, что
угадала правильно: гороскоп – это знамение судьбы. Она-то достаточно повидала в
жизни, чтобы поверить любому предсказанию. Верит ли в них Августа?
– Не понимаю, почему я должна принимать ваши слова за
истину, – пожала плечами Лиза. – Мой гонец ничего не сообщал мне об этом.
– Ваш гонец, – отозвался мессир, – и не мог вам ничего
сообщить, ибо не воротился из России. Судьба его вам неизвестна. Однако я окажу
любезность и уведомлю вас, что он был перехвачен уже во дворце, по пути к
государыне. И перехвачен не кем-нибудь, а великим князем Петром.
– Но по какому праву?!
– По праву племянника императрицы и ее законного наследника.
«…Или верны слухи: мол, она пруссаку – племяшке своему
наследие дедовское пророчит?» Так вот о чем говорила тогда Августа! Значит, на
пути к престолу у нее есть серьезный соперник?
Мессир словно подслушал ее мысли:
– На вашем месте я опасался бы не Петра. Государыня
приблизила его к себе, но уже давно поняла, что он – не тот государь, какой
надобен России. Она даже отстранила его от дел, но, как всегда, не приняла
никакого решения относительно престолонаследия. Так что пока в силе остается
прежнее завещание. При дворе царят нервозность и неразбериха, которые в случае
кончины императрицы облегчат путь к власти наиболее удачливому из претендентов.
– Вы имеете в виду… – Лиза пыталась создать впечатление,
будто прекрасно понимает, о ком идет речь.
– Не забывайте, что в Шлиссельбурге томится Иоанн
Брауншвейгский, который должен был бы наследовать престол, не учини гвардия с
Елизаветой тот знаменательный переворот. Не следует недооценивать и бывшую
принцессу Ангальт-Цербстскую, ныне великую княгиню Екатерину. Она необычайно
активна, вербует сторонников среди придворной знати и духовенства, ударившись в
воинствующее православие. Она, конечно, следует примеру самой императрицы и
ведет тесную дружбу с гвардией. Особенно с некоторыми гвардейцами… Звезды ей
благоприятствуют и, очевидно, будут благоприятствовать впредь, ежели… Ежели не
произойдет что-то непредвиденное.
– Вы говорите о моем внезапном возвращении в Россию? –
попыталась угадать Лиза, у которой уже голова шла кругом.
– Дитя мое! – ответил мессир с беспощадной
снисходительностью. – Да у вас в России пока нет ни одного шанса!
* * *
Лиза опешила. Привезти в какие-то потайные подземелья
предполагаемую претендентку на русский престол для того только, чтобы сообщить
ей: никогда не получит она сего престола?! Из пушки по воробьям, если еще не
глупее!
Ее растерянность вмиг сменилась яростью.
– Полагаю, – она пыталась придать голосу ту же
оскорбительную учтивость, с какой звучали слова мессира, – вы все сказали? В
таком случае мне хотелось бы проститься с вами, мессир, и вернуться к себе,
чтобы продолжать свое унылое, беспросветное существование. Благодарю за тот
урок русской истории, который вы мне преподали.
– Я не договорил, ваше высочество. – Показалось или впрямь в
голосе проклятущего мессира прозвучала нескрываемая усмешка? – Умоляю,
наберитесь еще немного терпения, и вы поймете наконец, к чему я клоню.
