Августа… Августа – будущая российская государыня? Дочь
императрицы Елизаветы?!
С головы словно бы сорвали мешок, в который она была укутана
с того самого мгновения, когда на палубе греческой фелуги черноглазая княгиня
Дараган назвала свое имя: Августа-Елизавета. Ну конечно! Второе имя дано по
матери! Дочь Елизаветы! Но почему Дараган?..
Да какое это имеет значение! Она же все время намекала на
свое истинное положение! «Моя фамилия по-гречески означает «из рода Петра». И
та сказка о царе Петре и солдате. И любимая книжка – «История Петра Великого».
И все эти беспрестанные размышления о государственном устройстве, о власти
монаршей, которым никак не могла предаваться обыкновенная женщина. И граф
Соколов – граф! – в услужении. И несметные богатства. И напряженное ожидание
вестей из России!.. Господи, как же враз все увязалось, как ясно и понятно
сделалось! Можно было только дивиться собственной слепоте и неразумности;
вернее, неумению, нежеланию видеть очевидное, увязывать торчащие во все стороны
нити. А ведь все это так и лезло в глаза!
Право, она упала бы в обморок от изумления, потрясения и
злости на себя, когда бы стыд и раскаяние не вернули способность соображать:
зачем вдруг понадобилась Августа этому распутнику? Не только же для того, чтобы
лишить ее девства в карете, летящей во весь опор?!
– Мне жаль огорчать вас, сударь, – произнесла она, призвав
на помощь все свое хладнокровие, и осталась довольна той леденящей
насмешливостью, с какой звучал ее голос. – Мне очень жаль, но я не понимаю
ваших намеков. Вы ошиблись. Я вовсе не та, за кого вы меня принимаете.
– Даже Франциск I, – проговорил граф, – даже Франциск I, а
уж ему-то не приходилось жаловаться на недостаток внимания со стороны
прекрасного пола, величайший был распутник, написал на склоне жизни: «Любая
женщина лицемерит!» А если вам знакомы комедии великого Гоцци, сударыня (или вы
предпочитаете, чтобы я титуловал вас «ваше высочество»?), то, наверное, вы
вспомните статую, которая хохотала всякий раз, когда слышала, как женщина лжет.
Так вот, мне только что послышался за окном весьма саркастический хохот!
Лиза невольно выглянула из кареты и лишь сейчас заметила,
что взошла луна. Было относительно светло, и она с изумлением увидела вокруг
зловещие очертания какого-то темного, полуразрушенного здания с колоннами у
входа и портиком, увенчанным несколькими старыми статуями; их-то, наверное, и
имел в виду граф. Это была еще не Римская Кампанья, но улица достаточно
окраинная, чтобы Лиза не имела ни малейшего представления о том, где находится.
– Что сие означает, граф? Куда вы привезли меня? И как вы
осмелились?.. – Она не договорила, захлебнувшись яростью, чувствуя себя в этот
миг именно той, за кого он ее принимал, готовой немедля послать его на правеж,
на кол, в Сибирь!
– Не извольте волноваться, сударыня. – Его голос был спокоен
и почтителен. – Один из моих приятелей – тот, который дал мне сведения о вас, –
бился об заклад, что я не буду иметь успеха у вашего… гм, сиятельства. Он
только взглянет на вас, и мы отправимся обратно в Рим, на вашу виллу или куда
вам будет угодно.
При этих словах карета остановилась. Граф высунулся в окно,
свистнул.
Из развалин показались три фигуры. При виде их сердце Лизы
так заколотилось, что она принуждена была зажать его рукою. И все же сохранила
достаточно самообладания, чтобы нашарить рядом с собою плащ графа, в котором он
принес ее в карету, и плотно запахнуться в него. Единственное, о чем она жалела
сейчас, что еще на Корсо была потеряна моретта, могущая надежно скрыть лицо.
Разумеется, ее нимало не волновало, выиграет или проиграет
де Сейгаль свое дурацкое пари. Но какое-то чувство – отнюдь не самосохранения,
нет, а то ли любопытство, то ли предчувствие беды, грозящей не ей даже, а
Августе – Августе-Елизавете! – заставляло пока хранить тайну.
Неизвестные приблизились к карете и отвесили весьма
почтительные поклоны. После этого один из обитателей развалин отворил дверцу и
опустил подножку со словами:
– Извольте выйти, сударыня.
– Араторн, друг мой, – запротестовал граф, – к чему все это?
Разве вы не видите даму? Спросите ее, и она не станет отрицать, что я выполнил
условия пари.
– Не сомневаюсь в успехе ваших маневров, дражайший де
Сейгаль, – произнес тот, кого назвали Араторном; в голосе его была ясно слышна
злая усмешка. – Но я должен удостовериться, что сия дама – именно та, о ком мы
говорили.
Сердце Лизы тревожно стукнуло.
– Вы мне не верите, идиот?! – взвился де Сейгаль.
Но Араторн, не слушая его, подал Лизе руку:
– Выходите, синьора, иначе я буду вынужден применить силу.
Делать было нечего. Она оперлась на протянутую руку и
выбралась из кареты, стараясь при этом как можно выше приподнять бархатный
плащ, чтобы золото парчовой юбки блестело при луне, убеждая Араторна: де
Сейгаль привез именно ту даму, коя должна была надеть на карнавал костюм
венецианской танцовщицы.
Араторн смерил ее пристальным взглядом и наконец шепнул чуть
слышно: «Кажется, она, хвала господу!»
Лиза незаметно перевела дух. Она думала, что на том дело и
кончится, но едва ступила на землю, как спутники Араторна встали к ней
вплотную, и Лиза увидела в их руках обнаженные клинки.
– Вам придется следовать за нами, ваше высочество, –
негромко промолвил Араторн. И когда она отшатнулась, торопливо прибавил: – В
противном случае вы будете убиты на месте, клянусь богом!
Лиза и не думала сопротивляться. Она не сомневалась, что
Араторн так и поступит, но почему-то вместо страха в душе ее воцарилось величавое,
ледяное спокойствие. Она сделала несколько шагов по направлению к развалинам,
тут же обернулась, взглянула на графа, стоявшего столбом, и не смогла отказать
себе в удовольствии: выплюнула ему в лицо то, что о нем думала:
– Негодяй!
И только через миг сообразила, что произнесла это по-русски.
Едва ли он успел ради сегодняшнего вечера изучить язык той, которую заманил в
подлую ловушку; поэтому Лиза задержалась еще на несколько мгновений, чтобы
уточнить:
– Mascaizone! Mauvais sujet! Villian!
Она не сомневалась, что он поймет это слово и по-итальянски,
и по-французски, и по-английски, и испытала мгновенный восторг, увидев, как
исказилось его лицо.
– Какого черта! Вы что, решили, что это я?.. Араторн!!! Куда
вы ее ведете?! Что все это значит?
