Посреди ангара, который искин существенно увеличил, рядом с их катером стоял корабль. Тот самый корабль, похожий на старый ржавый самовар. Одна стена ангара была прозрачной, и за кораблем, в бескрайней пустоте, плыла планета, освещенная желтой звездой. Мимо станции прошел корабль, явно принадлежащий Санкт-Рене — оба тут же узнали этот стиль строительства. Добротный, основательный, изобилующий деталями, каждая из которых, несмотря на функциональность, выглядела как богатое дорогое украшение.
Рядом с кораблем неофитов стояли люди — те самые люди, которые несколько раз чуть не отправили их команду на тот свет. От того, как они выглядели, Иту стало не по себе.
Дети.
Вернее, не дети, а подростки, совсем небольшая группа, человек двенадцать. И седой, сгорбленный старик, держащийся в отдалении. Изможденные, серые лица, потухшие глаза, устало поникшие плечи.
Ри с Итом подошли поближе.
Даша разговаривала с одним из подростков и было видно, что она чуть не плачет.
— Ими, это действительно возможно, — умоляюще говорила целительница. — Сейчас мы можем переправить вашу группу через Транспортную сеть в мир, расположенный рядом с пространством Ордена. Оттуда вас заберет корабль, и через сутки вы окажетесь в безопасном месте. Безопасном во всех отношениях — Дьявол вас не сумеет там достать, даже если очень захочет. С вами поработают Целители Душ, и поверь, вы сможете впоследствии жить и…
— Мы не хотим этого, — подросток, которого называли Ими, отрицательно покачал головой. — Нам не нужно это.
Рядом с ним, держа его за руку, стояла худенькая светловолосая девушка. Ри присмотрелся и опешил — она была не светловолосая. Она была седая, как лунь, а глаза ее напоминали глаза столетней старухи.
— Мы не хотим, — повторила она эхом. — Вы нас не заставите.
— Мы не заставляем вас, — в разговор, явно идущий уже не первую минуту, рискнул вмешаться Фэб. — Мы предлагаем вам решение. Выход из ситуации, в которую вы попали.
Скрипач, стоящий поодаль, молчал. Он был напряжен и собран. Ри с Итом подошли к нему, встали рядом.
— Кошмар, — беззвучно произнес рыжий. — Ребята, это ужас какой-то…
Подросток повернулся к ним.
— Можно… посмотреть на вас? — спросил он. Ри не сразу понял, что Ими обращается к нему. — Мы ничего не сделаем, правда. Мы просто хотим посмотреть.
— Зачем? — тупо спросил Ри, которому больше ничего не пришло в голову.
— Это как посмотреть в лицо своей смерти, — серьезно ответил Ими. — Мы хотим увидеть, из-за кого сейчас умираем.
— Ты постоянно говоришь за всех, — с укором сказала Даша. — Может быть, они думают иначе.
— Мы не думаем иначе, — тихо сказала еще одна девушка. Ит присмотрелся. Тоже худая, как щепка, с тем же отрешенным выражением на лице. — Мы думаем проще. Мы не понимаем, зачем Ими так долго ждет. Мы больше не хотим ждать.
Ими подошел к ним, встал напротив. Поднял взгляд, еле заметно покачал головой. Вздохнул.
— Простите нас, — попросил он. — Мы не знали, что делали. Мы не хотели никого убивать, не хотели причинять вам зло и вред. То, что мы сейчас просим прощения, нас не оправдывает. Но все равно, простите… если это возможно.
— Вы не виноваты, — примирительно сказал Ит. — Вы же не знали, что делали. Вас обманули.
— Мы должны были почувствовать, — Ими опустил глаза. — И не почувствовали. Значит…
— Это ничего не значит, — насколько мог твердо произнес Скрипач. — Парень, поверь, это действительно ничего уже не значит!
— Для вас — да. А вы знаете, сколько народу мы убили? — Ими с отчаянием посмотрел на Скрипача, и тот, не выдержав, опустил глаза. — Несколько миллиардов человек. Мы это сделали. Походя. Вообще не думая ни о чем.
— Я верю в Единого, — седая девушка подошла к Ими, снова взяла его за руку. — Я в него до сих пор верю, но я не хочу жить в мире, в котором существует такой Бог. Который такое позволяет.
— Анюта, не надо, — попросила Даша. — Бог тут ни при чем…
— Где он был, когда мы убивали? Почему он не остановил нас, почему не показал нам, что мы не правы, что мы заблуждаемся? — девушка не смотрела на Дашу и не видела, как у той предательски задрожали губы. — Где был этот проклятый Бог, который допустил этот ужас — нашими руками?! Молчите? Конечно, вы молчите, потому что вам нечего ответить.
— Мне есть что ответить, — целительница сумела унять дрожь, и голос ее снова зазвучал твердо. — Вы можете искупить эти грехи, это в ваших силах…
И тут Анюта засмеялась, и следом за ней начала смеяться вся группа. Зрелище было чудовищным: бывшие неофиты сейчас и в самом деле напоминали одно существо, и существо это заходилось в истеричном беззвучном смехе, больше похожем на плач.
— Искупить? — переспросил Ими. — Чем?
— Мне что, родить миллиард детей? — оскалилась Анюта. — Заселить десяток миров? Вы… вы издеваетесь над нами?
— У меня подобного и в мыслях не было, — оторопев, выдохнула Даша. — Искупить… всегда можно искупить! Можно работать, можно делать добрые дела, можно…
— Да, это все можно, — кивнул Ими. — Одно нельзя — жить, понимая, что ты сотворил.
Ит вздрогнул — словно изнутри резануло узнаванием. Эта фраза… что-то знакомое, что-то, что было, было, было… фраза тянула за собой нечто следующее — понятия, события, чужую память… И вдруг мысль оборвалась.
Упустил.
Как жаль.
Ведь почти понял — и упустил.
— Жить нужно, — сказал он тихо, ни к кому не обращаясь. — В любом случае нужно. Это… это было бы нечестно.
— Таким, как вы, может быть и нужно, — возразил Ими. — Но не таким, как мы.
— Таким как что? — не понял Ри.
— Таким, как вы трое, — пояснил как ни в чем ни бывало Ими. — Он очень сильно разозлился, когда вы сбежали.
— Кто разозлился? — опешил Скрипач.
— Великий, — буднично отозвался Ими. — Вот он, — короткий взмах руки в сторону старика, — нам все рассказал. Когда мы прижали его к стенке. Он до сих пор боится смерти, представляете? До одури боится. Смешно. Мы его вам оставим, пожалуй.
— Даже заикаться начинает от страха, — добавил кто-то из неофитов. — Трясется. Сволочь трусливая.
— О чем идет речь? — опомнился Ит.
— Они… Даша, я тебя очень прошу, иди к себе, — попросил Фэб. — Хватит. С тебя и в самом деле хватит. Ты не убедишь их, твои слова ничего не могут изменить, ты же видишь. Иди к себе, пожалуйста.
Целительница неподвижно смотрела на него. Покачала головой.
— Ты хочешь сказать, что тебе легче, чем мне? — с упреком спросила она.
— Нет, мне не легче, — Фэб опустил голову, сгорбился. — Но я все-таки мужчина. И с моей стороны просто нехорошо подвергать женщину, да еще и аарн, такой боли. Поэтому я прошу тебя — уйди. Ты ничего не изменишь.
