— А что тебе не понравилось? — ледяным голосом спросил Фэб. Атон усмехнулся.
— Прежде всего, мне не понравилась ложь. Ты великолепно знаешь, что ты сказал неправду, и не надо со мной сейчас спорить. Во вторую очередь, мне не нравится, что ты, вместо того, чтобы помочь своей же новой семье, шатаешься по станции в свободное время и…
— Атон, не надо, — Фэб шагнул вперед. — Я тебя очень прошу, не надо!
— Нет, надо! — гаркнул эрсай. — Надо, потому что ты сейчас очень близок к тому, чтобы испортить то, что начиналось для тебя действительно как чудо! Ты сейчас…
— Атон, прекрати!!! С какой радости я должен трепать им обоим нервы, и…
— Да не трепать нервы, а вести себя нормально! Что ты делаешь?!
— Я как раз хотел сказать, что Фэб… — начал Ит, но Эрсай тут же его перебил:
— Ты молодец, что хотел это сказать, но ты немного опоздал. В общем, так. Сейчас — уходите. Отдыхаете последний день, и хватит с вас. Чувствую, что если вы еще отдохнете, то запросто перегрызете друг другу глотки. Да, пилот, да, это именно к тебе относится. К твоим замечательным мыслям, от которых ты до сих пор не избавился.
Скрипач с удивлением посмотрел на Ри, но тот тут же отвел глаза.
— Могу озвучить, — ехидно произнес эрсай. — Теперь у него в голове вы спите друг с другом. Именно так он объясняет себе вашу взаимную привязанность.
— Зачем? — недоуменно спросил Ит.
— Ну надо же чем-то себя занять, — пожал плечами Эрсай.
— Атон, зачем вы это делаете? — с болью в голосе спросила Даша.
— Затем, что если этого не сделать, все станет еще хуже, чем есть, — пояснил Атон. — Затем, что они сами не понимают, что с ними случилось. Затем, что они перессорятся, а это и будет тем результатом, которого добивался…
Он не договорил, остановился, но все и без того прекрасно поняли, кого именно он имел в виду.
— Вот значит как, — протянул Ит. — То есть вы настояли на том, чтобы мы максимально быстро покинули планету потому, что мы, с вашей точки зрения, до сих пор под воздействием?
— Дошло, — хлопнул в ладоши эрсай. — Точнее сказать, были под воздействием. Сейчас оно исчезает, за сутки от него ничего не останется. Ну или почти ничего. После этого вы сумеете активировать Ключ, который находится у Даши. А после — уже по плану.
Ит запустил руки в волосы, зажмурился.
— Это все вообще хоть чем-то кончится? — спросил он в пространство.
— Никогда, — улыбнулся Атон. — А теперь быстро уводите станцию. Вам больше нельзя здесь находиться.
* * *
Среди ночи Ит внезапно проснулся, причем как-то неожиданно резко, словно сознание включили. С минуту он лежал неподвижно, затем потихоньку осмотрелся. Скрипач спал рядом, из-под одеяла виднелись лишь рыжая макушка, да краешек уха. Ит перевел взгляд в противоположную часть каюты, где находилась кровать Фэба. Рауф вроде бы тоже спал, но… Ит прислушался. Потом осторожно слез с кровати и подошел к нему.
Фэб лежал на боку, скорчившись, прижав ко лбу кулак, губы его беззвучно шевелились. Заметив Ита, он дернулся, резко отвернул голову, закрыв глаза ладонью и, кажется, напрягся еще сильнее.
— Что ты делаешь? — шепотом спросил Ит.
— Иди к себе, — беззвучно сказал в ответ Фэб. — Иди, Ит. Иди. Пожалуйста.
— Фэб, что ты делаешь? Что ты делал сейчас?
— Я… я молился, — Фэб, наконец, отнял руку от лица. Глаза его, против ожидания, оказались абсолютно сухими, но в них стояло такое отчаяние, что Ит опешил. — Я просил Бога… избавить вас от меня. Все равно… это вернется к тому, к чему должно вернуться. Вы все равно станете… будете тем, чем будете… и мне… что я… кто я… за что вам это сейчас…
Ит смотрел на Фэба с непониманием.
— О чем ты?
— Я думал. Все эти дни я думал, и сейчас понимаю, что так не должно было случиться. Атон был не прав. То есть… нет, отчасти прав, а отчасти… — Фэб осекся.
— Ты про… — начал было Ит, но Фэб тут же его перебил.
— Да нет же! Ит, вы действительно вечные!.. Ри, ты, Скрипач… а я… уже сейчас я вижу, что от меня вам — один вред. Вы трое пойдете дальше, а я лишь вношу смуту в то, во что не имею права ее вносить… одним фактом своего присутствия…
Ит тяжело вздохнул.
— Откуда ты знаешь? — спросил он. — Почему ты в этом уверен? Если все так сложилось, то это, наверное, для чего-то нужно?
— Для чего? — с отчаянием выдохнул Фэб.
— Может быть, для того, что вместе мы ощущаем себя более счастливыми, чем порознь?
— Счастливыми?.. Ит, опомнись. Ты сейчас не понимаешь. И Ри не понимает. И Скрипач не понимает. Одно дело — воспринять какую-то информацию. Другое — чувствовать что-то в душе, в самой ее глубине. И понимать не разумом, а сердцем, — Фэб сел. — Ри сейчас понял — умом. Но его душа, равно как и твоя, не может допустить, что…
— Фэб, если ты об этом, то я согласен, я на все согласен, но только чтобы ты больше не говорил такие вещи, и не мучился, — попросил Ит.
— На что ты согласен?! — Фэб посмотрел на Ита, как на умалишенного. — Ты хоть понимаешь, что говоришь?!
Ит пожал плечами. Поколебавшись секунду, сел рядом с Фэбом.
— Если я могу что-то изменить, я изменю, — твердо сказал он. — Я не хочу, чтобы кому-то было плохо.
— Ты ничего не изменишь. А я могу, — Фэб опустил голову. — Завтра… мне придется уйти, по всей видимости. Ри доведет станцию до своей планеты, и я пойду обратно через Транспортную сеть. А вы отправитесь дальше, вчетвером. Как и хотели изначально.
— Фэб, ты сбрендил? — с упреком спросил проснувшийся Скрипач. — Совсем, что ли?
— Да вы что тут, сеанс коллективного помешательства устроили? — поинтересовался Ри с другой стороны.
— Искин, а можно свет включить? — безнадежно спросил Ит. — Все равно спит одна Даша, а у нее каюта с дверью… в отличие от этой.
— Оно надо? По-моему, в темноте такие беседы вести интереснее, — возразил искин. — Включу — вся интрига пропадет.
— Тьфу на тебя, — обозлился Скрипач. — Не включай, мне лично все прекрасно видно. Значит, так. Никто никуда не уходит, все остаются, и давайте прекратим этот балаган, пожалуйста.
— Хоть один нормальный человек в этом сумасшедшем доме, — пробормотал искин.
— Я, если вы заметили, все это время молчал и ни во что не вмешивался, ну, на правах инвалида, — Скрипач выпутался из одеяла, встал. — Но чем дальше я на это все смотрю, тем больше меня это все бесит.
— Что именно? — поинтересовался Ри.
— Все! И то, что мы ни хрена не делаем, и то, что ты, пилот, себе навоображал, и то, что мы с этим вот в результате чувствуем себя виноватыми во всех грехах, хотя ничего не делали и не собираемся, и то, что…
