Элий обернулся. На пороге стоял Квинт. Одной рукой он держался за косяк, второй — за голову. Из-под волос к переносице стекала струйка крови.
— О боги… — только и выдохнул фрументарий, оглядывая забрызганные кармином и платиной стены.
Элий закутал Летицию в одеяло. Она вся дрожала.
— Думаю, стены долго придется отмывать, — раздался знакомый хриплый голос. И, отстранив Квинта, в спальню протиснулся Курций. — Как ты сумел от них отбиться. Цезарь?
— Мой гений не знал, что с некоторых пор я держу кинжал под подушкой. Как Катон Утический… — Элий сделал попытку улыбнуться.
— Давно слежу за этой братией. Ну что за твари! Богов не сумели свергнуть, так нам решили нагадить, — вздохнул Курций. — К счастью, мой гений мертв. А твой, полагаю нет?
— Именно так. Сколько с тобой людей? — спросил Элий.
— Центурия вигилов и контуберния преторианцев с центурионом Секстом Сабином во главе.
— Объяснять некогда. Слушай и выполняй. От того, насколько ты будешь ловок и смел, зависит судьба Рима.
— Ну да, да, судьба Рима, о чем же еще ты можешь толковать!
Квинт шагнул вперед, споткнулся о мертвого гения, едва не упал, ухватился за столик, опрокинул, шлепнулся сам рядом с кроватью.
— Плохо соображаю, — пробормотал фрументарий и стер краем простыни кровь со лба.
— Центурион Курций, ты отправишься на Палатин. К императору. Немедленно, — приказал Цезарь.
— Он как будто не давал мне аудиенции.
— Не имеет значения. Прорвись во дворец. Убей гения императора.
— Ты понимаешь, какой приказ отдаешь?
— Вполне. Скажи, на что согласится человек, лишь бы Рим не узнал, что это именно он организовал лабораторию Триона и велел финансировать разработку ядерной бомбы? Ведь это преступление?
— По закону Империи — государственная измена.
— Император не может совершить подобное преступление. Иначе он перестанет быть императором.
— Я предупреждал Августа…
— Бесполезно. Пока гений жив, он будет шантажировать своего подопечного. Выполняй приказ. Как Цезарь я наравне с Августом обладаю Высшим Империумом
[33]
.
— Но ты не можешь убивать людей без суда.
— Это не убийство. Это подавление мятежа. Курций, решение принято. Осталось только его выполнить.
— О боги! Мы клянемся гением императора… а ты велишь убить.
— Будешь клясться и впредь. После того, как убьешь.
— Я не могу…
— Можешь! Я только что убил гения Летиции у нее на глазах. И еще двух гениев, не ведаю чьих. Гений императора не лучше их и не хуже.
Курций тяжело вздохнул и стиснул зубы. Убить гения императора! Да как после этого он будет жить…
— Ты уверен, что гений императора сейчас во дворце? — спросил вигил.
— Уверен. Я беру отряд преторианцев и направляюсь в курию. Квинт пока останется здесь вместе с Летицией. У тебя есть надежные люди для ее охраны?.. — Негении? — зачем-то уточнил Курций.
— Именно — негении.
— Найдутся…
Элий шагнул к двери.
— Кстати, ты не сделал мне «тест на гениальность», — усмехнулся Курций. — Вдруг я гений и ловко тебя провел…
Элий обернулся:
— Это лишнее. — Он кивнул на безобразный ожог на руке вигила. — Наша жизнь не оставляет отметин на наших гениях.
Бенит шел по улице в сопровождении двух номенклаторов
[34]
. Те шепотом называли имена встречных граждан, если то были граждане из шестой трибы. Бенит подходил, здоровался, участливо спрашивал о жене и детях, интересовался делами. Ухищрение, старое как Рим, срабатывало.
И тут какой-то мальчишка с воплем: «Гении захватили курию!» — пробежал по улице.
Бенит понял, что настал его час. Подобрав тогу, он бросился на форум. Номенклаторы и охранники следом. Бенит встретил по дороге патруль вигилов и забрал его с собой. Вокруг статуй трех Фат перед курией собралась толпа. Заметив белоснежное одеяние кандидата, люди расступились. Кто-то попытался ему помешать, удержать… Но не тут-то было. Оставив своих соратников разбираться с гениями, Бенит ворвался внутрь курии, подбежал к гению консула Силана и крикнул развязно:
— Эй, придурок, что ты тут делаешь?!
— Я — гений, — отвечал тот. — Отныне Рим принадлежит нам.
— Ну разумеется! Как же иначе, дорогуша! — И Бенит выстрелил гению в лоб.
На белоснежной тоге кандидата пурпурные капли смотрелись как знаки избрания.
— Это же гении! — орал Бенит. — Они боятся убивать, в отличие от нас, доблестных сынов Рима! Чего вы смотрите, отцы-сенаторы?! Бей их! Они трусы!
И сам полез по ступеням наверх, стреляя в воздух. Наверное, было бы ему несдобровать — гении уже отведали крови и прежний запрет был не так строг, не так свят и страшен. Но тут в курию ворвалась контуберния преторианцев с Цезарем во главе. Среди гениев началась паника. Один из гениев выстрелил. Пуля раздробила центуриону преторианцев челюсть. Началась свалка. Цезаря сбили с ног. Двое дерущихся навалились на него сверху.
— Я сенатор! Сенатор! — вопил один из них. Второй лишь хрипел в ответ.
Преторианцы фактически остались без начала. Бенит возликовал.
— Воины! — завопил Бенит. — Бей гениев! Преторианцы хватали всех подряд и тут же проводили тест на гениальность. Людей сгоняли в одну кучу, как стадо овец. Но стоило из-под клинка брызнуть платине, как несчастного добивали. Элий наконец оглушил строптивого сенатора ударом кулака, локтем заехал в нос его противнику и выбрался из-под навалившихся сверху тел. Туника его была разорвана, волосы взъерошены. Меч он потерял в свалке.
Элий попытался остановить резню, но Бенит его опередил:
— Не слушайте гада, он гений! Главный среди них! Один из преторианцев, захмелевший от крови, взмахнул мечом. Элий увернулся — острие клинка лишь чиркнуло по руке. Брызнула кровь. Чистый кармин, без платины.
— Цезарь! Это Цезарь! — крикнул преторианец. Но его не услышали.
Элий кинулся буквально под клинки. Чудом избежал удара и занял проход между мраморных кресел.
Гении сгрудились у него за спиной, ища спасения. У преторианцев были сумасшедшие, искаженные лица. У Цезаря тоже.
