Вниз по длинной винтовой лестнице — виток за витком почти в
темноте. Лишь внизу, в центральной шахте виднелись маленькие пятнышки света —
не то огоньки свечей в канделябрах, не то подвешенные фонари с закопченными
стеклами. Думаю, их поместили там не для того, чтобы освещать дорогу идущему, а
просто чтобы его не пугал полный мрак. Не видя толком ни стен, ни ступенек, я
шел, держась одной рукой за перила; в другой руке я сжимал протянутый вперед
фонарь. Здесь было холодно, сыро и пахло плесенью.
Я начал было считать ступени, но, как всегда, сбился где-то
на середине. Ну да ладно, сосчитаю в следующий раз…
Мысли мои вернулись к тому далекому дню, когда я шел этим
путем, уверенный, что иду на смерть. Тогда я не погиб — слабое утешение… Все
равно мне предстояло труднейшее испытание, и все равно возможно, что я совершу
ошибку и меня поджарят.
Круг, еще круг… Вниз, снова вниз… Ночные мысли среди бела
дня…
С другой стороны, Флора говорила, что во второй раз всегда
легче. Надаюсь, она имела в виду именно Образ, в конце концов мы говорили о
нем.
Великий Образ Амбера — Символ Порядка, равный по силе
Великому Логрусу Двора — Знаку Хаоса. Из их противостояния вытекало все, что
имело значение в этом мире. Свяжись с любым из них, утрать самообладание — и с
тобой покончено. Повезло же мне связаться с двумя сразу. И ведь не с кем даже
обменяться впечатлениями, который из двух круче обходится с посвященными.
Единственный плюс тут — для моего самолюбия: тому, кто отмечен одним, крайне
трудно сработаться с другим, а меня отметили оба. Когда пробиваешься сквозь
них, тебя просто разрывает на части и воссоздает вновь по неким всеобъемлющим
космическим принципам. Звучит благородно, значительно, возвышенно, духовно и
прекрасно, а на самом деле это просто больно и утомительно. Такова цена,
которую мы платим за обладание могуществом, но никакой космический принцип не
требует, чтобы мне это нравилось.
И Образ, и Логрус даруют посвященным способность без
посторонней помощи пересекать Тени. Тени — термин, принятый нашим родом для
бесчисленного числа вариантов реальности, с которыми мы играем. Но есть и
другие способности…
Виток, еще виток. Я стал спускаться медленнее — слегка
закружилась голова. Хорошо, что не надо возвращаться этим же путем…
Наконец из темноты вынырнул зал, куда вела лестница. Я
прибавил ходу.
Скамья, стол, несколько полок и ящиков, и фонарь, который
все это освещал. Обычно здесь же сидел стражник, но сейчас его не было.
Наверное, совершал обход. Где-то слева располагались тюремные камеры, где особенно
неудачливые политические узники предавались умствованиям и медленно сходили с
ума. Не знаю уж, был ли сейчас хоть один такой заключенный; надеюсь, нет.
Когда-то в одной из камер держали моего отца, и пережить описанное им я бы не
хотел.
Ступив наконец на пол, я несколько раз громко позвал
стражника. Эхо было звонким, но другого ответа я не получил.
Я подошел к полке, взял с нее еще один керосиновый фонарь,
решив, что неплохо иметь второй на случай, если заблужусь, и зашагал по
направлению к туннелю. Я шел довольно долго, потом остановился и поднял фонарь.
Мне показалось, что я иду уже дольше, чем следовало, а входа в туннель все не
было. Я посмотрел назад. Пост караульного еще виден. Я пошел дальше, пытаясь
вспомнить, как проходил здесь в прошлый раз.
Но вот я заметил, что эхо стало звонче повторять звук моих
шагов. Похоже, я приближался к какому-то препятствию, возможно, к стене. Я
снова поднял фонарь.
Так и есть. Впереди кромешная тьма и серые стены. Я вошел в
туннель.
Тьма, куда ни глянь. Театр теней ставит дикий спектакль —
свет моего фонаря плясал на шероховатых стенах, заставляя поблескивать грани
мелких вкраплений.
Вот слева коридор. Я продолжал идти прямо. Вскоре показался
второй…
Третий был подальше. Потом четвертый. Интересно, куда ведут
эти ходы? Мне этого никто не говорил. Быть может, сами не знали? В причудливые
пещеры неописуемой красоты? В другие миры? А может, это просто тупики?
Складские помещения? Когда-нибудь, если будет свободное время и желание…
Пятый… Еще один…
Мне нужен седьмой.
Я повернул, как многие до меня, и, пройдя всего несколько
шагов, остановился у большой, массивной, обитой железом двери. Справа на
стальном крюке висел большой ключ. Я снял его, отпер дверь и снова повесил ключ
на место. Когда караульный при очередном обходе увидит, что дверь открыта, он
запрет ее снова. Я не в первый уже раз подумал: для чего держать дверь
запертой, если ключ висит рядом? Неужели что-то опасное может появиться
изнутри?..
Я спрашивал, но никто, похоже, не знал. Традиция, и все тут.
Джерард предложил спросить у Рэндома, а Флора — у Фионы. Те дружно
предположили, что должен знать Бенедикт. А спросить у него я все время как-то
забывал.
Я с силой толкнул дверь, но она не поддалась. Тогда я
поставил фонари на пол и навалился всем телом. Дверь заскрипела и медленно
отворилась. Я взял фонари и вошел внутрь.
Дверь сама захлопнулась за мной, а Фракир, дитя Хаоса, стала
отчаянно колотиться. Теперь я вспомнил, почему никто не брал сюда второй фонарь
— голубоватое сияние Образа освещало пещеру достаточно ярко.
Все же я зажег второй фонарь. Первый поставил у начала
Образа, а второй — напротив, обойдя узор вдоль стены. Неважно, что Образ дает
достаточно света, чтобы справиться с делом: само по себе дело это мрачное,
опасное и чертовски неприятное. Немного живого света — и на душе уже полегче.
Я стал изучать запутанные, извилистые линии Образа, похожие
на магические письмена. Фракир я успокоил, себя — не совсем. Если все эти
опасения — знак Логруса внутри меня, интересно, какова будет реакция Логруса,
если я сейчас попробую пройти его вторично, уже имея в себе знак Образа?..
А, к черту все эти пустопорожние сомнения.
Я попытался расслабиться. Глубоко вздохнул. Закрыл на
мгновение глаза. Согнул колени. Опустил плечи. Больше ждать нет смысла…
Я открыл глаза и ступил на Образ. И тут же из-под моих ног
посыпались искры. Второй шаг — и снова каскад искр. Еле слышное потрескивание.
Еще один шаг. Возникло легкое сопротивление…
Ощущения такие же, как и тогда, в первый раз: холодок,
легкая дрожь. Я заранее знал точки, на которые наступать легко и на которые —
трудно. Где-то у меня внутри будто существовала карта Образа, и я, читая эту
карту, двигался по первой кривой. Сопротивление возрастало, с треском сыпались
искры, мои волосы шевелились, тело ощущало вибрацию…
