Я попытался вспомнить все, что знал о ней. Итак, есть
какое-то странное существо, принимающее образ клочка синего тумана. Она
способна находить дорогу ко мне сквозь Тень. Она способна подчинить себе
человеческое тело, полностью подавить его «я». Она обреталась возле меня
несколько лет, а я и не подозревал о ее существовании. Ее первое воплощение из
известных мне — Гейл, бывшая девушка Люка.
Но почему именно Гейл? Если ее задача — охранять меня,
почему бы не стать одной из моих девушек? Например, Джулией? Но нет, она
выбрала Гейл. Может, потому, что Люк был для меня опасен и она хотела
присматривать за ним? Но ведь она не помешала Люку в первых нескольких
покушениях на меня. Опять же Ясра — моя защитница ведь знала, что последние
покушения уже дело рук Ясры. Почему она просто не убрала их? Могла ведь
вселиться в тело Люка, броситься под машину, синим туманом всплыть из останков,
вселиться в Ясру и проделать то же самое. Она не боялась умереть вместе с
телом-носителем, я видел ее «смерть» дважды.
А если она каким-то образом знала, что покушения будут
неудачными? Возможно, это она спасла меня от бомбы в посылке. Возможно, это она
как-то послала мне мысленное предупреждение в то утро с открытыми газовыми
кранами. И с остальными случаями примерно то же самое?.. Но ведь куда как проще
устранить сам источник опасности. Особой щепетильностью моя защитница не
обременена, ведь это она, не моргнув глазом, приказала убить напавших на меня
людей в Закутке смерти.
Так что же все это значит?
Тут у меня сложились две версии. Первая: Люк ей
действительно нравится и она стремится нейтрализовать его, не убивая. Но нет:
став Мартинесом, она ведь действительно стреляла в Люка той ночью в Санта-Фе…
Ладно, версия вторая: Люк не был столь опасен, и нравился ей достаточно, чтобы
позволить ему жить, раз уж он бросил эту затею с тридцатым апреля и мы
подружились. В Нью-Мексико случилось нечто, заставившее ее изменить свое
решение. Что именно случилось, мне, разумеется, неизвестно. Она последовала за
мной в Нью-Йорк, где приняла сначала облик Мэг Девлин, потом Джорджа Хансена.
Люк в это время был вне игры, после того случая в горах он исчез. Он больше не
был опасен, но она настойчиво повсюду следовала за мной. Значит, мне
по-прежнему что-то угрожало?
Как я ни ломал голову, вычислить возможную опасность не
удавалось. Может, я вообще иду по ложному следу?
Моя защитница определенно не всеведуща. В Лесной дом она
заманила меня не только для того, чтобы удалить с места драки, но главным
образом с целью выкачать побольше информации.
Я мысленно вернулся назад, в дом Билла Рота. Какой первый
вопрос мне был задан? В роли Джорджа Хансена она задала его как бы невзначай —
а я солгал в ответ. Голос по телефону спрашивал о том же — тщетно. И только
когда мне задала его Мэг Девлин в постели, я ответил откровенно.
И вопрос этот был: «Как зовут твою мать?»
Когда я сказал ей, что мою мать зовут Дара, незнакомка наконец
стала говорить со мной откровенно и предупредила, чтобы я опасался Люка. Мне
показалось, что ей тогда хотелось сказать больше, но тут явился муж настоящей
Мэг и наш разговор преждевременно закончился…
Какую дверь отпирал этот ключик? Он давал понять, что я
происхожу из Двора Хаоса, о которых она упомянула лишь однажды. Что-то это
должно было значить.
Такое ощущение, что ответ у меня в руках, но я не смогу
понять его, пока не сформулирую верный вопрос.
Точка. Я зашел в тупик. Она знает, что я в родстве с Двором
Хаоса, и что с того? Она также знает и о моем родстве с Амбером, и я понятия не
имел, как это учтено в общем образе.
Оставлю все как есть, авось позднее что-то да выяснится.
Сейчас мне и без того есть о чем поразмыслить. Когда мы встретимся в следующий
раз, у меня будет о чем ее спросить — а в том, что мы встретимся, я ничуть не
сомневался.
Тут я подумал вот о чем: что-то не очень она мне на самом-то
деле помогала, по крайней мере с моей точки зрения. Она выдала массу сведений,
которые звучали вполне правдиво и разумно, но которые я никак не мог проверить.
А все, что она делала — от телефонного звонка и манипуляций в Нью-Йорке и до
Закутка смерти, где по ее указу был убит мой единственный источник
информации, — скорее мешало мне, чем помогало. И вполне возможно, в
следующий раз, она опять же появится и окружит меня неустанной заботой точно в
самый неподходящий момент.
И вместо того, чтобы продумывать предстоящую беседу с
Рэндомом, я битый час ломал голову над природной способностью проникать в чужое
тело и брать его под контроль. Существовало не так уж много вариантов, как
такое вообще могло быть сделано. Исходя из всего, что я знал о своей
«защитнице», я предельно сузил поле выбора, использовав методику из арсенала
моего дяди. И когда я подобрал все возможные способы, я задумался над силами,
способными провести необходимое воздействие.
После сил настал черед настройки тональных колебаний в
различных их аспектах. Использовать сырую мощь, конечно, эффектно, но тогда
львиная ее доля пропадает зря. Волшебника же такой расход только изнуряет, а уж
эстетика подобных операций вообще никуда не годится. Лучше провести
предварительную полготовку.
Я собрал ключевые слова и объединил в заклинание. Сухай
наверняка сделал бы его еще короче, но в подобных материях существует предел
точности, и мой был достигнут. Если я угадал, заклинание сработает. Так что я
выстроил слова по порядку и смонтировал заклинание. Оно получилось длинным,
слишком длинным, чтобы произносить его в спешке — а в искомой ситуации у меня
вряд ли будет достаточно времени. Я изучил его и решил, что три ключа должны
удержать всю структуру, а четыре точно справятся.
Я призвал Логрус и облек свой язык в его изменчивый узор.
Затем медленно и внятно произнес заклинание, намеренно опустив четыре ключевых
слова. Голос мой гулко прозвенел в тиши леса. Заклинание повисло перед глазами,
словно бабочка из звука и цвета, пойманная в синестетическую паутину моего
личного видения Логруса, чтобы явиться, когда я вызову ее, чтобы освободиться,
когда я произнесу четыре пропущенных слова.
Я убрал видение и слегка расслабил язык. Ну что ж, теперь не
только моя загадочная помощница в состоянии устроить нежелательный сюрприз.
Я придержал коня и выпил воды. Небо потемнело, в лесу снова
поднялся привычный шум. Интересно, что поделывает Билл в Амбере, и как там дела
у Блейза и Фионы?
Я слушал, как на ветру шуршат ветви, и тут почувствовал, что
за мной кто-то следит — и это было не холодное прикосновение по Козырю, а
прицельное внимание пары глаз. Я вздрогнул. А все эти поиски врагов…
Я проверил, как ходит клинок в ножнах, и поехал дальше.
Вечер только начался, а впереди еще оставалось немало миль.
